Четверг, 28.03.2024, 18:02Приветствую Вас Гость

Непознанное

Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Записная книжка
  • Категории раздела
    Загадки забытых цивилизаций [11]
    Антология таинственных случаев [18]
    Поиск
    Форма входа
     
    Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0
    Рускаталог.ком - каталог русскоязычных сайтов
     

    Тайны веков

    Главная » Тайны веков » Антология таинственных случаев

    ОПЕРЕДИВШИЙ ВРЕМЯ

    ВЛАДИМИР КИСЕЛЕВ

    В начале 90-х годов позапрошлого века в иностранных и русских газетах появились многочисленные статьи, не на шутку взволновавшие любителей фотографии. Сообщалось, что некто Наркевич-Иодко изобрел «способ фотографирования с помощью электричества» и что он демонстрировал в Ницце цикл фотоснимков «...электрических искр и волнообразных колебаний в разные моменты проявления их в природе и человеческом организме». Итальянские ученые, присутствовавшие на демонстрации, писали в приветственном адресе: «Мы... нашли важность ученого взгляда, эти опыты не только нас удивили и привели в восторг, но доказали нам великую будущность в применении электричества и электрографии». Профессура Венского, Парижского, Петербургского и других университетов взволнованно предсказывала огромную важность этих исследований для медицины и физиологии. Электрографические снимки «...являются по отношению к тайнам электричества тем же, что и микроскоп в мире чудес природы»,— говорилось в одном из заключений.
    А сенсационный репортаж с V фотографической выставки в Петербурге, опубликованный в № 5 журнала «Фотограф-любитель» за 1898 год, еще более взбудоражил общественность. «...В конце, отдела помещен малоизвестный, но весьма интересный экспонат г. Наркевича-Иодко, представляющий собою снимки различных разрядов электричества, воспроизведенных на фотографический пластинках.
    Тут видно влияние на разряд пыли, воздуха и состояния самого предмета: так, например, лист засохший и лист живой дают различные отпечатки на пластинке, руки здорового человека и руки паралитического субъекта производят на пластинке совершенно разные изображения.
    Вообще этот экспонат является новым и крайне интересным в фотографии, кладя, может быть, начало массе исследований и гипотез...»
    Пресса зашумела. В печати появились мнения об исключительных возможностях применения электрографии (так назвал Наркевич-Иодко свой способ фотографирования) в медицине, иногда его работы сравнивались с открытием Рентгена.
    Странным тем не менее оказалось то, что ни сведения о самом Наркевиче-Иодко, ни о его работах не вошли в энциклопедии и в справочники того времени. Нет их и в подобных изданиях последующих лет. После многолетних поисков удалось обнаружить несколько публикаций, в том числе небольшую статью в журнале «Сельский хозяин» за 1889 год под названием «Градоотводы-грозоотводы», опубликованную по рекомендации председателя Метеорологической комиссии при Русском географическом обществе профессора А. И. Воейкова. В ней утверждалось, что на полях имения Наркевича-Иодко благодаря установке градоотводов не было градобитий и пожаров от молний. Из статьи также следовало, что имение это располагалось в Белоруссии, километрах в восьмидесяти от Минска, там, где берет начало Неман после слияния трех речушек: Неманца, Лоши и Уссы. Просторные заливные луга, леса, чередующиеся с посевами... Жилой дом замысловатых готических форм, многочисленные хозяйственные постройки, двор, засаженный привезенными издалека экзотическими деревьями и кустарниками...
    Яков Оттонович Наркевич-ИодкоКто же такой Яков Оттонович Наркевич-Иодко? Вокруг его личности ходили самые разные толки, порожденные большей частью таинственностью и необычностью его занятий. Любопытно, что среди жителей окрестных сел и сегодня еще можно услышать рассказы об ученом. Говорят, что был он, помимо всего прочего, врачом, излечивал даже безнадежно больных и часто «путешествовал». Что на территории имения соорудил «постройки для опытов», а на примыкавшей к зданию 27-метровой башне (кстати, сохранившейся) оборудовал метеолабораторию, укомплектованную прекрасными приборами и... эоловой арфой. Действительно, полученные позднее данные подтвердили, что в Над-Немане, имении ученого, активно функционировали электрографическая, химическая, электробиологическая лаборатории. В них-то и проходила странная, почти отшельническая жизнь исследователя. Немногие добровольцы соглашались участвовать в его экспериментах — зачастую они проводились ночью, в темноте, под жужжание, треск и сполохи электрических разрядов.
    Что ж, спустимся в подвальную часть здания, в электрографическую лабораторию, вместе с автором книги «В область таинственного» (Петербург, 1907 год), русским популяризатором науки В. В. Битнером. «...Один полюс спирали Румкорфа, питаемый элементом Грена, соединяется посредством утвержденного на высокой башне изолированного от последней металлического стержня с воздухом, от другого же полюса ведет проволока в отдаленную, назначенную для производства опытов, комнату... В опытах Наркевича- Иодко... один проводник соединяется при такой постановке только с воздухом.
    Уже в самом начале опыта... вас поражает то обстоятельство, что экспериментатор, держа в руках проводник и поднося его к вашему телу, вызывает из него искры.
    Явление происходит даже и тогда, если вы изолируетесь от пола...
    Постараемся объяснить здесь процесс съемки электрографии... Снимки получены не обыкновенным путем, а с помощью электрического возбуждения. Делается это весьма простым способом. Дав электрод в руку субъекту или иным способом соединив последнего с бобиною, экспериментатор подносит палец, руку, проволоку и т. п. к той части тела пациента, излучение которой желательно фотографировать. Вследствие сближения органов субьекта и экспериментатора происходит усиление радиации или, как мы предположили, тихих разрядов электричества. Съемка же производится в абсолютно темной комнате прямо на пластинке, без всякой камеры».
    Открытая ученым в 1891 году электрография, основанная на способности электрического тока при прохождении в слое фотоэмульсии оставлять видимый при проявлении след, так называемое «фотографирование без объектива», пожалуй, основное научное достижение ученого.
    Я. О. Наркевич-Иодко получил около тысячи отпечатков «растекания» тока с различных предметов живой и неживой природы. Была широко известна и неоднократно воспроизводилась в изданиях тех лет электрография руки известного французского астронома К. Фламмариона.
    Но, может быть, вся эта электрография не что иное, как забава изобретателя-оригинала? Нет. Исследователю из Над-Немана удалось найти ей весьма конкретное перспективное применение.
    Проводя многочисленные эксперименты, он заметил разницу в электрографической картине одинаковых участков тела больных и здоровых, утомленных и возбужденных, спящих и бодрствующих людей, предсказал возможность использования метода для определения психологической совместимости.
    Но обратимся снова к В. В. Битнеру: «Самые, однако, эффективные из проводимых по методу Наркевича-Иодко опытов — это те, которые делаются в темной комнате. Дав вам в руку электрод... экспериментатор подносит к вашему телу маленькую лампочку с уничтоженными ушками. К немалому вашему удивлению, она начинает светиться, и притом ярче, чем менее расстояние, отделяющее, от вас. Но независимо от этого, свет лампочки бывает неодинаков, и тем сильнее, чем более жизненной энергии заключается в частях организма: при поднесении лампочки к органам анемичным, парализованным, пораженным болезнями, ослабляющими их жизнедеятельность, свет, по мнению Наркевича-Иодко, весьма заметно ослабляется и, наоборот, усиливается около вполне здоровых органов. Тот же опыт можно проделать, заменив лампочку гейслеровой трубкою, но тогда явление будет еще красивее и эффектнее».
    Есть предположения, что ученому удавалось с помощью вызванного высокочастотным электрическим напряжением свечения определять на теле человека акупунктурные точки.
    За представленные на франко-русской выставке в Петербурге электрографические снимки Я. О. Наркевич-Иодко в 1899 году был награжден золотой медалью и дипломом «за постоянные усовершенствования в электротехнике». Однако загадкой является то, что не сохранились подлинники снимков-электрографий, хотя их при жизни ученого передавали самым разным учреждениям. Несколько неплохих репродукций было воспроизведено в свое время в книгах В. В. Битнера, М. Ё. Погорельского и в журнале «Kraj».
    Развивая исследования, Я. О. Наркевич-Иодко открыл некий «новый метод применения электрических токов и электрического массажа в электротерапии для лечения нервнобольных». Метод опробовался в Рижском институте физиотерапии под названием «система Иодко», а позднее вошел в употребление в Над-Немане, где ученый открыл общедоступный санаторий. К сожалению, о системе ныне ничего не известно. В прекрасной, содержательной книге по истории медицины в Белоруссии Я. О. Наркеви4-Иодко даже не упоминается. Похоже, что комплекс лечебных процедур включал в себя, кроме свето-, кумысолечения, гимнастики, воздушных и водных ванн из железистых источников, обнаруженных на территории имения, еще и электромассаж — воздействие индукционными токами на определенные нервные узлы. С помощью этого комплекса излечивались параличи и «застарелые ревматизмы»."
    В 1890 году Наркевич-Иодко утверждается членом-сотрудником Института экспериментальной медицины, в котором работал прославленный И. П. Павлов, а почетными членами были Л. Пастер и Р. Вирхов.
    Круг проблем, интересовавших исследователя, был широким, но, пожалуй, наибольшего успеха он достиг в исследовании воздействия электричества (включая и атмосферное) на живые организмы и растения.

    Электрографические снимки, сделанные Я. О. Наркевичем-Иодко (репродукции из книги М. В. Погорельского «Электрофотосфены и энергографня», 1899 г.)
    Рука мужчины (слева) и женщины (справа). Пример «симпатии» личностей.


    Любопытны его научные предпосылки. Ученый исходил из того, что электричество как объективная реальность является неотъемлемой частью
    окружающего материального мира и, естественно, не может не оказывать самого всестороннего и непосредственного воздействия на живую природу. Токи в человеческом и любом другом организме тесно связаны с состоянием атмосферного электричества и солнечной активностью.
    Человеческий же организм постоянно вырабатывает электричество в мышечных и нервных тканях и представляет собой своеобразную электрическую батарею, постоянно обменивающуюся зарядами с окружающим пространством. «...Добытые мною результаты дают мне возможность предположить большую степень влияния вообще искусственных токов и атмосферного электричества на патологическое состояние организма... Успех лечения зависит... от соответственного состояния и напряжения атмосферного электричества. Магнит тоже может быть терапевтом...»

    Электрографические снимки, сделанные Я. О. Наркевичем-Иодко (репродукции из книги М. В. Погорельского «Электрофотосфены и энергографня», 1899 г.)
    Электрография листьев различных растении.


    В 1900 году на международном конгрессе Я. О. Наркевичу-Иодко присваивается звание «профессора электрографии и магнетизма». И вот с этого момента деятельность ученого приобретает некую особую таинственность, его неизменно величают электрологом, электротерапевтом, «электрическим человеком».
    Дадим снова слово В. В. Битнеру. «...Другой, еще более интересный, опыт так называемого телефонирования без помощи проводов заключается в следующем. Оператор берет в одну руку электрод, в другую — телефонную трубку, ни с чем не соединенную, и прикладывает ее к своему или еще лучше к вашему уху. Как и следовало ожидать, вы, конечно, ничего не услышите. Достаточно, однако, кому-нибудь из присутствующих коснуться пальцем одного из борнов телефонной трубки, как вы тотчас же ясно различите все оттенки вибрации молоточка индукционного прибора, все процессы, которые будут производимы в сообщении между оператором и бобиной или последним и металлическим изолированным стержнем, утвержденным на башне».
    В № 4 «Метеорологического вестника» за 1891 год Я. О. Наркевич-Иодко сообщал о приеме 28 июня 1890 года в «устроенной по его системе атмосферической станции» с помощью телефонов сильных сигналов, предсказывающих грозу. Дело происходило в Над-Немане. По мере приближения грозовых облаков «...в телефонах все более и более отчетливо слышался шум и характеристический треск». В 1894 году «Минский листок» подтвердил этот удивительный факт.
    Та же газета сообщила 13 марта 1892 года, что попечитель Института экспериментальной медицины с большим интересом ознакомился с «опытами передачи звуковых колебаний в изолированных телефонах». А в июне 1892 года она оповестила читателей, что в Праге ученый поставил опыты «в области передачи звуковых и световых явлений на расстояние при участии человеческого организма». Факт опыта засвидетельствован официальным протоколом с подробным наименованием сделанного ученым открытия.
    Найденный нами протокол заседания физического отделения Русского физико-химического общества при Петербургском университете за № 115(165) от 12 февраля 1891 года заслуживает внимания. Вот его пункт VIII: «От имени г. Наркевича- Иодко И. И. Боргман сообщает о звучании в изолированных телефонах. Если один из полюсов румкорфовой катушки, приведенной в действие, соединить с острием, а изолированный проводник, идущий от другого полюса (катушка располагается на значительном расстоянии в другом помещении) наблюдатель держит в одной из рук, то изолированный телефон, находящийся в другой руке, звучит и, будучи поднесен к уху другого лица, передает колебания прерывателя катушки. Человеческое тело в этом случае играет роль конденсатора. Подобным конденсатором может быть водяной бассейн и другое. В заключение Я. О. Наркевич-Иодко демонстрирует перед собранием свои опыты с полным успехом». Что же это? Радиопередача 1891 года? Несомненно! В таком случае перед нами еще одна сенсации: ведь до сих пор датой изобретения радио считался 1895 год! В пользу Наркевича-Иодко свидетельствует и протокол заседания французского физического общества в Париже, состоявшегося в декабре 1896 года. В нем говорится, что некоему Лоджу «...принадлежит первая идея телеграфии без проводов, если мы не пожелаем дойти до Наркевича-Иодко... который двумя-тремя годами ранее произвел в Вене весьма интересные передачи с катушкой Румкорфа, соединенной с землей, антенной и приемником, образованным из антенны и телефона, также заземленного (правда, может быть, без ясного представления о роли электромагнитных волн в этих опытах)». Цитата взята из сборника документальных материалов «Изобретение радио. А. С. Попов» под редакцией А. И. Берга (изд-во «Наука», М., 1966), где наш соотечественник выступает в роли иностранца.
    В 1896 году «Минский листок» сообщил об осуществленной в Минске передаче без проводов, причем антенной служил... комнатный цветок. Та же газета в 1902 году сообщила о подобной передаче в Вильно на сельскохозяйственной выставке; здесь противоположной станцией беспроволочного телеграфа явились... опущенная в воду ветка вербы и телефон!
    Чем же еще занимался Яков Оттонович? В 1896 году он создает в Над-Немане сельскохозяйственную метеорологическую станцию первого разряда, одну из самых крупных в западном крае России, вошедшую в сеть станций Главной физической обсерватории; предлагает способ измерения скорости движения облаков; разрабатывает лизиметр — прибор для определения влажности почвы. За заслуги в области метеорологии Русское географическое общество награждает его серебряной медалью, а в 1900 году он, по представлению президента Академии наук, получает орден Св. Анны второй степени.
    Да, Я. О. Наркевич-Иодко был достаточно известен в прошлом русскому ученому миру. В официальном отчете Институту экспериментальной медицины он пишет: «Труды мои, доклады проверялись в России профессорами Крассовским, Бродовским, Егоровым, Менделеевым, Боргманом, Петрушевским, Советовым, Докучаевым, Воейковым, Барановским и многими другими». Далее приводятся десятки ученых имен Австрии, Италии, Германии, Франции, Испании, почтивших исследователя приветственными адресами и своими сочинениями.
    Пожалуй, перечисленного выше было бы достаточнр, чтобы занести Я. О. Наркевича-Иодко в списки видных ученых. Но этого не произошло. Почему? Может быть, своими исследованиями он опередил время, вызвал недоверие и непонимание современников? Возбуждение, возникавшее порой по поводу некоторых его «странных» работ, по-видимому, усугубляло недоверие определенной части естествоиспытателей. Тогда тем более странно, что имя, столь часто мелькавшее на страницах газет, как- то быстро забылось после смерти исследователя. Необъяснимо и то, что неоднократно упоминавшиеся печатные труды Я. О. Наркевича-Иодко нигде не обнаружены.
    Известно, что после революции многочисленный инструментарий и оборудование лабораторий были переданы различным научным учреждениям, но, к сожалению, затерялись. Богатейшая же библиотека специальной литературы, собранная Я. О. Наркевичем-Иодко, а именно «26 пудов медицинских книг», после его смерти была передана Минскому врачебному обществу. По условиям передачи книги должны были храниться в отдельном фонде. Однако и этот фонд затерялся.
    Похоже, что как ученый-одиночка, ученый-универсал, он был в своем роде «последним из могикан». Осмыслить теоретически собранные им естественнонаучные факты оказалось не под силу даже большому научному коллективу. «Я собрал много материала, но еще требуется много усилия, много труда, множество опытов и средств на таковые, чтобы сделать более точные выводы. С полной преданностью занимаюсь и надеюсь, что труд мой со временем, может быть, и принесет результаты и мою скромную лепту науке... Удалось мне подметить много интересных явлений, но эти опыты требуют еще много лет труда...»
    Да, в биографии Я. О. Наркевича-Иодко много нераскрытого и неясного. Известно, что он не получил сколько-нибудь системного специального образования. Был одаренным пианистом, которому прочили большое будущее, какое-то время даже преподавал музыку в Москве. Однако после поездки во Францию и возвращения в Россию в 1872 году целиком посвящает себя науке и в течение четверти века добивается блестящих успехов. В экспериментах проявляет необыкновенную интуицию, находя каждый раз тот верный кратчайший путь, который неизменно ведет к удивительным результатам. Ему удалось соприкоснуться с самыми сокровенными тайнами живого мира.
    Возникавшие позднее попытки теоретического обоснования результатов его исследований, в частности, М. В. Погорельским, оказались подобны потоку, не сумевшему подняться над источником. Может быть научные представления того времени были слишком узки? Сам ученый был весьма осторожен в суждениях и теоретических выводах, придирчиво относился к результатам опытов, был строгим и беспристрастным критиком и судьей собственных предположений и гипотез.
    По-видимому, сегодня можно вполне однозначно утверждать, что Я. О. Наркевич-Иодко явился первооткрывателем совершенно новых направлений, находящихся на стыке разных наук.

    Послесловие автора, Уважаемая редакция! В своих изысканиях о Я. О. Наркевиче-Иодко на многие вопросы я не нашел пока ответа. Кто он, гений или одаренный ученый-подвижник? Почему в последующие 30—40 лет никто не повторил полученные им в течение десятилетия экспериментальные результаты? Меня не оставляет мысль, что ученый достиг большего, чем нам об этом известно, но какие-то таинственные, а может быть, и драматические обстоятельства воспрепятствовали глубоким обобщениям и широким публикациям. Думается, что следует заняться изучением многочисленных зарубежных архивных материалов, в которых имеются сведения об ученом. Перечень их нам известен. По-видимому, было бы целесообразно сопоставить уровень наших сегодняшних знаний в затронутой области: возможно, удалось бы приоткрыть еще одну важную страницу в столь дорогой для нас истории отечественной научной мысли.

    Сто лет спустя...

    ВИКТОР АДАМЕНКО,
    кандидат физико-математаческнх наук


    Эрнст Резерфорд как-то сказал: «При своем появлении научная истина проходит три стадии понимания. Сперва говорят, что это абсурдно, затем — в этом что-то есть. Наконец — это давно известно». Примерно по такой схеме и развивались события, связанные с некоторыми работами Я. О. Наркевича-Иодко, в частности с открытием электрографии.
    В конце прошлого столетия в науке назревал кризис. Радиоактивность и рентгеновские лучи действовали на воображение не только ученых, но и широкой публики. Изучение электрических явлений в газах было окружено ореолом таинственности. Теория электромагнитного поля Максвелла стала предметом горячих научных дискуссий. Дж. Дж. Томсону и его школе еще только предстояло открыть электрон, само название которого было придумано Стонеем лишь в 1891 году, а мысль Вильяма Крукса о том, что, «изучая четвертое состояние материи (плазму), мы, кажется, получаем наконец в наше распоряжение - мельчайшие элементарные частицы, которые с большой долей вероятности можно считать физической основой вселенной», физикам тех лет казалась спекуляцией. Более того, дилетантский шум, поднятый вокруг идеи об электроне, послужил помехой для выявления истины. Поэтому отдельные сообщения об исследовании электрических явлений не всегда принимались всерьез. Как не вспомнить слова старейшины классической физики Вильяма Томсона: «Скажите мне, что такое электричество, и я объясню все остальное»,
    В это беспокойное время и появились в прессе загадочные фотоснимки Я. О. Наркевича-Иодко, сделанные «с помощью электричества». На них были изображены не только монеты (что воспринималось более или менее равнодушно), но и меняющиеся во времени картинки листьев растений и человеческих рук. Бойкие дилетанты усмотрели в них некую связь с магией, более того — даже некоторые, более серьезные ученые посчитали, что фотографии живых существ, окруженных светящимся ореолом, имеют скорее отношение к мистике, чем к науке. Вот такая чисто внешняя аналогия сыграла свою отрицательную роль и в отношении общественности к самому Я. О. Наркевичу-Иодко. И хотя работами талантливого ученого интересуются такие известные в научном мире специалисты, как Оливер Лодж, Д. И. Менделеев, И. П. Павлов, а Российская академия наук дает им положительную оценку, оккультно-мистическое истолкование электрографических изображений вопреки мнению самого автора в основном одерживает верх над научным. Еще бы! Светящееся человеческое тело! А наука того времени была бессильна хоть как-нибудь приемлемо объяснить эти не похожие ни на оптические, ни на рентгеновские фотоснимки.
    Несколько в лучшем положении оказался известный ученый и изобретатель Никола Тесла. Он тоже занимался изучением электрических разрядов, но его интересы сосредоточились главным образом на техническом использовании токов высокой частоты. Если Я. О. Наркевич-Иодко в своих экспериментах использовал в качестве источника высокого напряжения катушку Румкорфа, то Н. Тесла сконструировал собственный прибор — хорошо известный ныне резонанс-трансформатор Тесла, с помощью которого можно сравнительно просто получать напряжение свыше миллиона вольт при частотах в несколько десятков и сотен килогерц. Используя трансформатор, Тесла на своих лекциях демонстрировал свечение в токах высокой частоты всего своего тела. В. Рентген в 1901 году писал изобретателю: «...Вы крайне удивили меня прекрасными фотографиями чудесных разрядов, и я очень благодарен Вам за них. Если бы мне только знать, как Вы достигаете таких вещей!» А дело было простым — фотографии разрядов, сделанные Теслой, получались не прямым засвечиванием фотографической эмульсии этими разрядами, как в опытах Я. О. Наркевича-Иодко, а обычной фотосъемкой. Фотоаппарат снимал светящиеся в токах высокой частоты предметы.
    Любопытно и совпадение интересов этих ученых к беспроволочному телеграфу. Если Я. О. Наркевич-Иодко в 1890 году с помощью телефонов и 27-метровой антенны принимает сигналы, предсказывающие грозу, а в 1891 году демонстрирует «телеграфию без проводов», используя катушку Румкорфа, то Н. Тесла в 1896 году, употребив резонанс-трансформатор, транслировал радиосигналы на расстояние до 32 км.
    Увы, развитие радиотехники пошло в ином направлении. В современных радиопередатчиках катушки Румкорфа и резонанс-трансформаторы Тесла не используются. И все же вызывает восхищение научная интуиция Я. О. Наркевича- Иодко, который применил в своем устройстве для приема радиосигналов комнатный цветок. Кто знал в то время о полупроводниках, о том, что живые ткани имеют полупроводниковые свойства? Судя по всему, цветок был не только антенной, но и полупроводниковым детектором, который необходим в любом, даже современном радиоприемнике.
    Но вернемся к электрографии. Какова ее дальнейшая судьба? Кроме М. Погорельского и В. Битнера, пытавшихся построить собственные «теории» по экспериментам Я. О. Наркевича-Иодко, электрографические снимки делали чешский физик Б. Навратил, американец Ф. Нифер, немец В. Цапек. Примерно 40 лет спустя, в 1939 году, чешские ученые С. Прэт и Дж. Шлеммер повторили работы В. Цапека и Ф. Нифера и высказали предположение об ионной природе излучения, не исключая, однако, неизвестного вида радиации, которая может сопровождать разрядный процесс. В 1945 году профессор МГУ Г. В. Спивак и его сотрудники показали, что в условиях искрового разряда при атмосферном давлении можно получать изображения металлических предметов. Наконец, в 1949 году С.Д.Кирлиан впервые получил авторское свидетельство на «высокочастотную» фотографию. В качестве источника высоковольтного высокочастотного напряжения он применил видоизмененный им резонанс-трансформатор Тесла, работающий в импульсном режиме. С. Д. Кирлиан и его жена В. X. Кирлиан, экспериментируя в течение многих лет, создали целый ряд специальных устройств для «высокочастотной» фотосъемки. На них они исследовали не только неорганические предметы, но и живые организмы. Качество «высокочастотных» изображений, воспроизводимость опытов и их достоверность были намного выше, чем у Я. О. Наркевича-Иодко и у тех, кто повторял его работы; к тому же исследователям удалось обнаружить новые явления, связанные с объективной оценкой физиологического состояния растений и психофизиологического состояния человека.
    Напомним, как получаются ныне «высокочастотные» изображения (см. рис. 1). Пластины конденсатора подсоединены к высокочастотному генератору. Пластины покрыты диэлектриками (роль одного из них играет фотопленка, на которой и получается изображение), между ними помещается объект. Расстояние между поверхностью объекта и фотопленкой (разрядный промежуток) составляет 10—100 мк. Амплитуда высокочастотного напряжения 20—100 кВ. Диэлектрики создают специфические условия для протекания высокочастотного электрического разряда, он получается особого типа — нечто среднее между коронным и искровым.
    Приведем несколько примеров практического использования «высокочастотной» фотографии.
    Ленинградцы В. И. Михалевский и Г. С. Франтов экспериментировали с «высокочастотным» фотографированием образцов горных пород, представлявших собой смесь минералов различной электропроводности. Оказалось, что изображения, например, медно-никелевой и магнетитовой руд имеют четкие различия и это можно использовать в геологии при экспресс-анализе найденных образцов.



    «Высокочастотные» фотографии пальцев здорового человека и больных шизофренией.

    Криминалист из Алма-Аты А. Ф. Аубакиров получил «высокочастотные» фотографии машинописного текста и доказал, что с помощью такой фотосъемки можно восстанавливать забитые машинописные тексты, подчищенные и вытравленные записи даже в том случае, если они «закрыты» химически инертными красителями. Можно выявлять допечатки и вставки в машинописных текстах даже тогда, когда они делались на одной и той же пишущей машинке, но с различной силой удара. Вот что говорит старший научный сотрудник Центральной Северо-Кавказской научно-исследовательской криминалистической лаборатории А. И. Левченко: «При знакомстве с материалами уголовного дела подсудимый сумел сделать дописку в одном из документов. Произведенное им изменение могло повлиять на решение суда и помочь ему уйти от наказания. Переплетенные материалы дела поступили в лабораторию. Производство экспертизы осложнялось тем, что дописка была сделана той же ручкой и тем же исполнителем, что и основной текст.
    И здесь помогла кирлиановская фотография. На справке, подшитой под документом, «высокочастотным» фотографированием были выявлены штрихи дописанной записи. Но дата, указанная на справке, свидетельствовала о том, что эта справка не могла находиться под исследуемым документом в момент его написания. Дописка, которую подсудимый сделал позже в подшитых материалах, была доказана».

    Схема устройства для получения «высокочастотных» изображений
    Рис 1. Схема устройства для получения «высокочастотных» изображений: 1 — металлические электроды; 2 — диэлектрические пластины; 3 — силовые линии электрического поля; 4 — высокочастотный генератор; 5 — фотографируемый объект.

    Рис. 2. Схема «электронного телескопа»: 1 — оптическая система; 2 — оптически прозрачная токопроводящая обкладка; 3 — экран колбы с нанесенными на него оптически прозрачными токопроводящими и люминесцентными покрытиями; 4 — колба низкого давления; 5 — диэлектрическая диафрагма; 6 — пластина; 7 — слой фоторезиста; 8 — металлическая диафрагма; 9 — переменное реактивное сопротивление; 10 — высокочастотный генератор.


    В 1969 году хирург, профессор Р. С. Степанов и С. Д. Кирлиан обнаружили, что черно-белые «высокочастотные» изображения здоровой и пораженной злокачественной опухолью ткани сильно отличаются. Американский ученый Альфред Бенджамин, используя в качестве индикатора не фотопленку, а жидкие кристаллы, выяснил еще кое-что. «Я беру металлическую пластинку и подсоединяю к высокочастотному генератору. Сверху я покрываю ее диэлектрическим покрытием, поверх которого накладываю черную бумагу и стеклянную пластинку с нанесенным на нее с помощью шприца тонким слоем жидкого кристалла. Палец испытуемого накладывается прямо на стеклянную пластинку с жидким кристаллом. У пациентов со злокачественными опухолями по сравнению со здоровыми людьми наблюдаются резкие изменения в цвете, величине короны и в структуре поля».
    В сентябре 1982 года греческие психиатры В. Мангана и Н. Захариади выступили с докладом на Международном конгрессе медицинской физики в Гамбурге (ФРГ). Тема — ранняя диагностика психических заболеваний с помощью «высокочастотной» фотографии. На стр. 50 показаны фотографии пальцев здорового человека и больных шизофренией. Как видно, с помощью «высокочастотной» фотосъемки можно не только объективно оценить терапевтическое действие химических препаратов, но и рецидив болезни.
    Если «электрографировать» на цветную фотопленку различные участки кожи человека, то нетрудно убедиться, что она будет по-разному засвечена. Например, в зоне сердца отпечаток окрасится в интенсивный синий цвет, предплечья — в зеленовато-голубой, бедра — в оливковый. В равных условиях съемки присущий каждому участку цвет повторяется. Но при внезапных эмоциональных переживаниях (боль, страх) цвет зоны на «высокочастотной» фотографии изменяется. Известно, что некоторые кожные зоны (зоны Захарьина — Геда) рефлекторно связаны с внутренними органами, поэтому «электрическое» фото вполне можно использовать для диагностики самых различных заболеваний, что и делается. Иоанн Думитреску из Бухареста, немного видоизменив технику съемки и разработав собственное устройство, диагностирует некоторые злокачественные опухоли, делая «высокочастотные» снимки точек акупунктуры. Любопытно, что у людей здоровых эти точки себя в этом смысле никак не проявляют.
    Несмотря на практическое использование «высокочастотной» фотографии, долгое время оставался неясным вопрос о физическом механизме получения изображений.
    Различные исследователи показали, что электрографические фотоснимки можно получить как с помощью токов высокой частоты, так и разрядами, создаваемыми импульсами постоянного тока. Создавалось впечатление, что электография так же многогранна, как и сам электрический разряд, высокочастотная разновидность которого изучена физиками меньше всего. Наш анализ показал, что именно высокочастотный разряд, использованный С. Д. Кирлианом и В. X. Кирлиан, лучше всего подходит для исследования живых организмов. Токи высокой частоты (при правильном их использовании) практически безвредны и дают возможность вести «прижизненные» наблюдения, в то время как многие тонкие биохимические методы в основном применимы для изучения биологических объектов, из которых уже ушла жизнь.
    Как все же получаются кирлиановские изображения? Что является основным носителем информации о биологическом и психофизиологическом состоянии живых организмов? В конце 60-х годов мы доказали, что этот носитель — электроны. Кирлиановские снимки — это прижизненные электронные изображения, получаемые в отличие от электронного микроскопа не в вакууме, а при атмосферном давлении или в газе низкого давления. Электроны «вырываются» из фотографируемого объекта сильным электрическим полем за счет так называемой холодной (автоэлектронной) эмиссии, открытой еще в 1897 году американским физиком Робертом Вудом. В отличие от термоэлектронной эмиссии (испускание электронов раскаленными предметами), получившей широкое распространение, например, в электронных лампах и в других устройствах, автоэлектронная эмиссия пока изучена меньше, ее практическое применение ограничивается в основном туннельными диодами и автоэлектронными микроскопами. Вот почему долгое время физики, не говоря о биологах, не предполагали, что кирлиановские изображения могут создаваться «холодными» электронами.
    Мы получали «высокочастотные» изображения не только на фотопленке, но и на люминесцентном экране, на электростатической бумаге и даже на термографических пластинках (что лишний раз доказывает их электронную природу), в газе низкого давления, при разрядных промежутках в 20 см вместо 10—100 мк в нормальной атмосфере. В последнем случае электроны отклоняются наведенным магнитным полем, как это им и положено в соответствии с действующей на них силой Лоренца. Тем не менее сложные физические и биофизические процессы, сопровождающие получение кирлиановских изображений, изучены далеко не полностью. Очень уж сложен сам электрический разряд. Поэтому в понимании электрографических картинок, впервые полученных Я. 0. Наркевичем-Иодко почти сто лет назад, современные исследователи очень мало ушли вперед.
    По, как нередко случается, практика опережает теорию. В 1966 году мы с С. Д. Кирлианом предложили устройство (авторское свидетельство № 662900), которое поручило название «электронный телескоп» (см. рис. 2). Если к прозрачной обкладке и экрану подключить источник высокочастотного напряжения, в колбе возникнет высокочастотный электрический разряд. Спроектируем изображение удаленного предмета на слой фоторезиста — получившийся на нем рельеф электропроводимости будет «перенесен» электронами на флюоресцирующий экран. Степень увеличения изображения может быть установлена местоположением металлической диафрагмы и величиной сопротивления, задающего на диафрагме промежуточное значение напряжения в соответствующей фазе. Это устройство должно иметь большую разрешающую способность, особенно в условиях космического пространства. Преимущество же «электронного телескопа» по сравнению с обычным состоит в первую очередь в компактности. Размеры его могут |быть не больше телевизора, а степень приближения объекта наблюдения — по крайней мере, такого же порядка, как и в обычных телескопах, — регулируется простым поворотом ручки управления сопротивлением. Второе преимущество — широкий диапазон наблюдаемых излучений, начиная от рентгеновского и до радиоволн миллиметрового диапазона (в зависимости от типа фоторезиста и температуры его охлаждения). При сверхнизких температурах возможна регистрация фотонов с энергией, находящейся далеко за «красной» границей фотоэффекта, например реликтового космического излучения. Устройство, работающее в инфракрасном диапазоне волн на аналогичном принципе, уже создано (но без увеличения) в Ленинградском физико-техническом институте имени А. Ф. Иоффе АН СССР. Оно имеет достаточно высокую разрешающую способность.
    Диагностировать заболевания можно не только по структуре и цветности кирлиановских изображений. Вспомните гейслерову трубку, интенсивность свечения которой изменяется в опыте Я. О. Наркевича-Иодко, если ее поднести к больным органам. Профессор Казахского университета В. М. Инюшин и его сотрудники, заменив гейслерову трубку газоразрядной лампой, соединенной с высокочастотным генератором, повторили опыт, обнаружив, что интенсивность свечения лампы различна у разных участков кожного покрова и зависит к тому же от состояния организма. Аналогичную установку сделали в 1980 году в Институте технической кибернетики Академии наук Белорусской ССР для оперативного контроля утомления оператора в автоматизированных системах управления. Достаточно положить руку на датчик — разрядную камеру, как через секунду ЭВМ сообщит о психофизиологическом состоянии испытуемого.
    Если же анализировать не только интенсивность, но и спектральный состав высокочастотного газоразрядного свечения, то полезной информации можно получить больше. Ученый из Алма-Аты Н. Н. Шуйский обнаружил, что по спектрограммам можно диагностировать лучевое поражение животных небольшими дозами рентгеновского излучения.
    Первооткрывателем электрографии был, несомненно, Я. О. Наркевич-Иодко. Но вклад в ее развитие, внесенный С. Д. Кирлианом и В. X. Кирлиан, достаточно весом, и поэтому «высокочастотные» изображения сейчас во всем мире называют кирлиановскими. Еще в 1960 году академик АН СССР А. В. Топчиев говорил: «Президиум Академии наук СССР, ознакомившись с изобретением Кирлиан, пришел к выводу, что фотографирование токами высокой частоты представляет безусловно научный интерес и заслуживает дальнейшего изучения». Научно-исследовательские работы в области кирлиановской фотографии внесены в план Академии наук СССР на 1981—1986 годы.
    Во многих странах мира ведутся научные исследования этого метода. В 1976 году ученые разных стран, заинтересованные в дальнейшем развитии, а также в фундаментальных исследованиях «высокочастотной» фотографии, объединились в международную ассоциацию для изучения эффекта Кирлиан, которая сейчас насчитывает примерно 200 человек.
    Научные проблемы, с которыми столкнулся Я. О. Наркевич-Иодко, были действительно очень сложными, и, конечно, ему не по силам было их решение. Ученый секретарь Польского кибернетического общества Лех Стефаньски пишет, что «Я. О. Наркевич-Иодко, недооцененный при жизни и забытый после смерти, был одним из тех, которые родились слишком рано».
    Жаль, что сегодня мы не знаем о всех экспериментах, поставленных нашим соотечественником. Но будем надеяться, что поиски архивных материалов дадут свой результат, особенно если их будут вести неравнодушные к истории русской науки люди.
    И конечно же, вполне вероятно, что некоторые из экспериментальных направлений, только-только намеченных в свое время этим удивительным ученым, при внимательном анализе могут послужить основой для более скрупулезных исследований, которые внесут свой вклад в современные научные представления. Такое уже бывало в истории науки.


    Журнал «Техника молодёжи» 1983 год №11

    Категория: Антология таинственных случаев | Добавил: admin (23.08.2012)
    Просмотров: 2010 | Теги: Тайны веков, Антология таинственных случаев | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
    [ Регистрация | Вход ]