— Ну и планетка нам досталась, — буркнул Рычин. — Новый год, а встретить не с кем. — Не огорчайтесь, командир, — мягко отозвалась Вики, и Рычин про себя удивился: она могла бы сказать что-нибудь и более энергичное. Пребывание на планете Эльфов облагораживало. — Между прочим, аборигены собрались на очередной сеанс, — заметил Стеф. — Что бы им показать сегодня? Экипаж корабля прижался к стеклам иллюминаторов. Действительно, на зеркальном посадочном поле, назначение которого так и оставалось для землян загадкой, уже собрался целый рой пестрокрылых сказочных существ, в которых совсем не просто было угадать разумных обитателей этой небольшой планетки. Да сначала и действительно не угадали! После того как «Молинель» опустился на этом космодроме, так гостеприимно распахнутом навстречу небу, по всему периметру его начали собираться сверкающие и переливающиеся тучи каких-то крупных — величиной с нашего голубя — насекомых. Были они, несомненно, неперманентными полихромоидами — то есть существами, меняющими окраску в зависимости от ностроения — явление, широко известное во вселенной. Посему особого внимания они не заслуживали, и шестнадцать автономных зондов ринулись во все стороны, тщетно высматривая хоть какие-то признаки цивилизации. — Да есть тут гуманоиды, — божился Рычин, — есть, чтобы нам из подпространства однажды не выйти! Над всей планетой — мощный интеллектуальный шум... Но эонды рыскали над всеми материками, не обнаруживая ни малейших следов даже самой примитивной цивилизации. И тогда Стеф принялся разглядывать снимки окрестностей космодрома, сделанные при помощи телеобъектива. — Эврика! Это же сплошные Дюймовочки! Четыре головы — две светлых и две темных — разом наклонились над снимком. Сомнений не было — летучее существо представляло собой пленительного эльфа с парой пурпурных стрекозиных крылышек за спиной и еще одной парой, чуть посветлее, по обеим сторонам головы. Верхние крылышки своей изысканной формой и легкой загнутостью по краям напоминали лепестки орхидеи. — Это что же?! — простонал Рычин. — Планета, заселенная ухокрылыми орнитоптоидами! — Не очень-то поэтично! — возразила Вики. — Я бы назвала их крылатыми Микки Маусами. — Длинно, но ближе к истине, — задумчиво протянул Темир. — Раз уж планету мы назвали в вашу честь, наш прекрасный доктор, то и аборигены должны именоваться как-то так... «Как-то так» не получилось — планету действительно было предложено назвать Землей Вики Викерзунд, благо за спиной — то есть за дюзами — «Молинеля» уже остались и Земля Стефа Левандовского, и Земля Темира Кузюмова, и даже Земля Михайлы Рычина. Но если тамошние аборигены ничего «е возражали против того, чтобы их именовали темирянами, левандами и рычанами, то для порхающих гномиков ниже средней упитанности термин «викерзундцы» звучал как-то неизящно. — Эврика! — сказал вдруг Стеф. — Да просто вики-микчи, или микки-вики, как вам больше нравится. — Скорее второе, — Вики почувствовала, что за ней, как за крестной мамой всей планеты, последнее слово. — А остальные что — против? Если нет, то почему уныние? — Уныние потому, — сказал командир, — что по всем нашим теориям, впрочем подтвержденным практикой, гуманоиды таких размеров и соответственно с таким объемом мозга просто не могут создать хоть мало-мальски развитой технической цивилизации... — А тебе бы все техника! — Посмотрим, — сказал командир. — Как там с анализаторами, Темир? — Противопоказаний к выходу нет. — Вот и выходим на прямой контакт. Но это легко было сказать — выходим! Экипаж-то вышел, да вот пугливые микки-вики не то чтобы порскнули в стороны — их как ураганом смело. — Ты что-нибудь уловил, командир? — спросил Темир. — Еще бы! Панический страх. Единственная составляющая. — И никакой агрессивности? — Ни малейшей. Впрочем, присядем, подождем. На светло-зеленом бугорке с почти земной травкой и абсолютно непредставимыми, истекающими медом цветами они просидели три часа. Перламутровые крылышки трепетали в отдаленных рощах, словно между деревцами путались заблудшие радуги. — А теперь? — Вроде бы пробивается слабенькое любопытство. Но хватит на сегодня. А завтра попробуем вынести им кое-что из наших запасов — хотя бы контрольного чижика. Клетка с чижом уже через какие-нибудь пятнадцать минут была облеплена раскрасневшимися от любопытства эльфами. Но едва из корабля показались люди — снова бегство. — У них гигантофобия, — констатировала Вики. — Они боятся всего, что крупнее их самих. И обожают все миниатюрное. А что, если показать им микроскоп? Скажем, наш старенький «Биолам»? Показали. Успех превзошел ожидания. Потом попытались провести типовой тест на звуковую речь — выносной транслятор с пишущими манипуляторами размером полтора на полтора метра распугал всех. Пришлось убрать его и вернуть полюбившийся микроскоп... И вот теперь все сидели в кают-компании, готовясь к встрече Нового года, и Вики распаковала коробку с традиционной походной елочкой. Традиции свои космофлот лелеял бережно, до фанатизма, и все космонавты, встречавшие этот праздник вне Земли, обязательно подвешивали свою елочку вниз верхушкой — в память о первом Новом годе, встреченном русскими космонавтами. — Что бы такого показать этим малышам на прощанье? — задумчиво повторил Стеф, поглаживая подбородок. — А елочку, — предложила Вики. — Пусть познакомятся. — Давай, — согласился командир. — Сбегай, у тебя это хорошо получается по этому проклятущему полю — я-то себе уже все связки растянул. Часа через три, когда шафранный вечер опрокинулся на космодром, Вики принесла елочку обратно. Стеф повесил ее к потолку, и все уселись у праздничного стола. — Я боялась, что запах весь выветрится... ап-чхи! — Вики затрясла рыжими кудряшками. — Ан нет, щекочет в носу. Откупоривай шампанское, Темир! — Не торопи... Ч-ч-чхи!1! — Воистину, — командир скосился на корабельный хронометр, — по-нашему близится к полночи. Поднимем... а-а-ап... нет, пронесло. Поднимем новогодние бокалы за наших маленьких братьев по разуму, которые пусть еще не достигли... Чхоу! Доконала-таки! Стеф, ты еще не чихал? — Пока... А... чжех! Вот, пожалуйста, куда доктор смотрит? Таблетку мне, таблетку! — Вынужден присоединиться... Чхи! Г1о-моему, мы подцепили какой-то вирус. — Да нет же здесь никаких вирусов! — отбивалась Вики, массируя кончик носа всей ладошкой. — Поглядите на анализатор... Все поглядели. На анализаторе светилось табло: ВНИМАНИЕ! ВИРУС! ОПАСНОСТЬ НУЛЕВАЯ! — Бред,— резюмировал командир. — Если вирус, к тому же инопланетный, то опасность никак не может быть нулевой. Экипаж, приказываю прекратить ужин! Аварийный старт! До самой базы всем находиться в анабиозных капсулах, а там разберут... апчхи! — ся. — Микроскоп на кромке поля, командир! — Пусть останется... на память. Внимание, старт! Финиш был автоматическим — локаторы перехватили «Молинель» на подступах к дальним орбитам, и стройное тело разведывательного корабля послушно пошло к причалу карантинного спутника. На спутнике выкинули желтый флаг и вызвали с Земли крупнейшего вирусолога Чезаре Идса. Не извлекая многострадальный экипаж из капсул, доктор Иде провел исследования, получил антивирус и провел серию инъекций. Только — странное дело! — лаборантки и сестры начали подмечать, что всегда такой сдержанный доктор Иде потихоньку хихикает, когда смотрит на пробирку с выделенным «викерзундским вирусом». Наконец, лечение было закончено, экипаж разбужен и после естественной зарядки приглашен в иммунологическую лабораторию. — Я не собираюсь читать вам лекцию о правилах иммунологической безопасности на чужих планетах, — строго глядя на заспанные лица молинелевцев, начал доктор Иде. — Я просмотрел все записи как внутри корабля, так и вне его, поэтому представляю себе, каким образом вы получили этот вирус. Он почему-то обернулся к Вики и погрозил ей пальцем — впрочем, все уже видели, как смеются его глаза на массивном лице. — Что же вы тогда хотите? — робко подал голос Темир. — В составе исследовательской экспедиции я вылетаю на вашу планету. Язык, то есть пенье ваших микки-вики, мы расшифровали, микророботов для первичного контакта изготовили, а вот вам на прощанье я хочу просто напросто продемонстрировать изображение вашего вируса — естественно, в сорокатысячекратном увеличении. Прошу! Засветился оливковый экран. Длинная, до безобразия несимметричная молекула перечеркнула его от края до края, образуя причудливую цепочку. Доктор Иде настроил резкость, и молекула вдруг начала приобретать странные формы... знакомые... подозрительно знакомые... — Да это надпись! — воскликнул Стеф, который всегда умудрялся сказать то, что остальным уже и так очевидно. Это была действительно надпись, выполненная гениальными молекулярными конструкторами на том уровне генной инженерии, которая землянам и не снилась. С НОВЫМ ГОДОМ! — Вот-вот, — сказал доктор Иде, — это то самое, что вы, моя дорогая, нацарапали шпилькой вокруг елочки. А засим — до свидания, я спешу на свой корабль — не терпится познакомиться с эльфами, которые способны расписываться на молекулярном уровне! Все молчали, пока он проходил шлюз, и ракета отчаливала от станции, и только тогда Вики взяла в руки микрофон и настроилась на волновой индикатор доктора Идса. — Доктор, — проговорила она таким кротким тоном, что все сразу же заподозрили какой-то подвох. — Мы были так ошеломлены, что даже не поблагодарили вас... А кроме того, я хотела вас предупредить: мне кажется, рядом с микроскопом я оставила земной календарь со всеми праздниками года. А у наших микки-вики, — она притворно вздохнула, — уже есть некоторый опыт в поздравлениях...
— Ну и планетка нам досталась, — буркнул Рычин. — Новый год, а встретить не с кем. 