Вертолет снизился до двухсот метров и, накренившись, пошел по кругу. — Видите желтое пятно? — спросил пилот Березина — Это и есть Драконья пустошь. В центре — Клык Дракона. Клык представлял собой совершенно гладкий каменный палец диаметром около ста метров и высотой чуть выше полукилометра. Палец был окружен обширным песчаным «озером», которое с трех сторон охватывала тайга, а с четвертой ограждали крутые, израненные фиолетовыми тенями бока горного кряжа Салаир. — Давай вниз, — показал рукой Березин, — на макушку. Пилот отдал штурвал, и вертолет провалился вниз, взревев моторами у самой вершины скалы. Со скалы Драконья пустошь казалась бесконечной пустыней, ровной и гладкой до удивления. Ни камня, ни кустика Березин на ней не заметил, а негреющий желток солнца над горизонтом и белесый пустой небосвод только довершали картину мертвого спокойствия. Ветер и тот стих, словно боялся нарушить тишину... Березин топнул ногой в коричневый монолит, испещренный узором мелких трещин, вообразил себя со стороны и усмехнулся. Клык Дракона был отличным постаментом для памятника, он и сам казался монументам забытым эпохам горообразования, памятником времени, сгладившему его бока, но неспособному стереть его до основания... Счетчик Гейгера и дублирующий дозиметр Березин включил еще в воздухе, но они молчали — радиации над Драконьей пустошью не было. Но что-то было, раз его, эксперта ЦЕНТРА по изучению быстротекущих явлении природы при АН СССР, послали сюда в командировку. — Послушай, ты не знаток местных легенд? — спросил Березин, подходя к краю площадки. — Не то чтобы знаток, но... буряты говорят — дурная земля. Зверь вокруг пустоши не живет, люди тоже почему-то не салятся. По преданиям, в этих краях обосновался дракон, дыханием своим иссушающий сердца людей... —• Поэтично. И загадочно. Радиоактивности нет, и это очень странно. А два дня назад... Два дня назад в этом районе разразилась магнитная буря с центром в лоне , 1рдконьеи пустоши. А спутники отметили здесь еще и источник радиации, появляющийся и исчезающий примерно раз в год. Березин вылетел к Салаиру сразу же, как только в ЦЕНТР пришло об этом сообщение, но, выходит, пока он собирался, источник радиации снова исчез. — Очень странно, — повторил Березин задумчиво. Пилот выглянул из кабины. На лице его, и до этого хмуром, отразилось вдруг беспокойство. — Мне почему-то хочется смотаться отсюда, и побыстрей, а тебе? От этих слов Березину стало не по себе, пришло ощущение неуютности, и ему внезапно показалось, что в спину ему пристально смотрит кто-то чужой. Впечатление было таким острым и реальным, что он невольно попятился, озираясь и чувствуя, как потеют ладони. На многие десятки километров вокруг не было ни единой души, кроме них двоих, но ощущение взгляда не исчезло, усиливалось и наконец стало непереносимым. — А, ч-черт! Поехали! Березин ретировался под сомнительную защиту вертолета, влез в кабину и захлопнул дверцу.
— Ага... — пробормотал пилот. — Тоже проняло? Вертолет взмыл в воздух, мелькнули под ним и ушли вниз отвесные бока скалы и сменились желто-оранжевой, ровной как стол поверхностью песков. Клык Дракона отдалился... — Сядем на песок? — спросил Березин, все еще глядя на таинственную скалу, странный каприз природы, воздвигнувшей идеальный обелиск в центре песчаного массива. Уж не работа ли это человеческих рук? Но кто когда и, главное, зачем? Пилот помотал головой. — На песок нельзя. Спустя несколько минут вертолет завис над узенькой полоской земли возле стены леса и спружинил на лапы. Только теперь Березин обратил внимание на то, что лес, начинавшийся всего в полусотне шагов, был какой-то странный — сухостой. Корявые стволы переплелись безлистыми ветвями, создавая мертвую серую полосу вдоль песчаной глади, насколько хватало глаз. Живой, зеленый лес начинался за этой полосой не сразу, и как бы с уменьшением той силы, которая засушила его у опушки. Березин с недоумением разглядывал колючую поросль высохшего кедрового стланика, но пилот окликнул его, и он поспешил на зов. — Смотри, — пилот подобрал камень и забросил на недалекую песчаную поверхность. Камень упал и исчез из глаз, словно нырнул не в песок, а в воду. Пилот кинул еще один, поближе, но с тем же результатом. — Зыбун. — Зыбун? — удивился Березин. — То-то песок такой гладкий — ни барханов, ни ряби. Зыбун... На все два десятка километров? — На все. Когда начинается ветер, песок аж течет, сам видел. Ну что, будешь брать пробы? — Непременно. А завтра заберем помощника, перевезем палатку и все необходимое. Придется позагорать. «А что, если Клык Дракона — неизвестное сооружение, а зыбучие пески — охранная зона? — пришла странная мысль. — Почему бы и нет? Впрочем, ерунда!» — И Березин энергично принялся за работу А через полчаса, когда он взял необходимые пробы грунта, сделал замеры и собрался отнести приборы к вертолету, горизонт вдали над центром песчаной плеши вспыхнул вдруг лиловым пламенем, песчаная равнина встала дыбом, и спустя несколько секунд прилетел жаркий вихрь обрушился на лес и принес с собой жуткий рев и желтую мглу. Воздушная волна отбросила Березина глубоко в колючие заросли сухого леса. 'Пока он выбирался, царапая тело острыми сучьями, рев слегка утих, как бы отдалился. Теперь он напоминал шум водопада, слышимого с недалекого расстояния. — Жив? — окликнул Березин пилота. — Очень может быть, — мрачно откликнулся тот, невидимый из-за плотной желтой пелены пыли. Березин пробрался на голос, обошел смутно видимую тушу вертолета и сел рядом. — Что это было? — Ты меня спрашиваешь? Вертолет вот повалило, придется теперь ставить... А рвануло как раз в районе Клыка, недаром меня тянуло выбраться оттуда. — Метеорит? Или чьи-то неудачные испытания? Пилот пожал плечами и закашлялся. — К чему гадать? Подождем, пока сядет пыль, и слетаем. * * * Желтая мгла рассеялась настолько, что стал виден лес, пустыня и зеленоватое небо в той стороне, где прогремел неожиданный взрыв, все еще громыхало и в небо ввинчивался черный с синим столб дыма, подсвеченный снизу оранжевым. Дым с глухим ворчанием распухал в плотное облако, расползающееся, в свою очередь, по пескам. — Чему там гореть? — пробормотал пилот, глядя на тучу из-под козырька руки. — Ведь скалы одни... Березин постоял рядом, напрягая зрение, потом вспомнил о своем бинокле, кинулся было в кабину и неожиданно заметил невысоко над песком движущееся черное пятно. Оно медленно, плавно плыло по воздуху, и было в его очертаниях что-то необычное, притягивающее взор. Не сговариваясь, они бросились вдоль опушки леса к тому месту, где должно было пристать пятно, и, еще не добежав, Березин решил, что это человек, одетый во все черное. Плыл он в очень неестественной позе метрах в трех от земли, словно ничего не весил, и пролетел бы мимо, если бы не пилот, отломивший на бегу длинный сухой сук и остановивший неуклонное скольжение незнакомца. Тело человека медленно обернулось вокруг конца ветки и вдруг тяжело рухнуло на землю, будто оборвало те невидимые нити, которые поддерживали его в воздухе. Березин обошел тело и наклонился, всматриваясь в лицо незнакомца. Лицо его, несомненно, принадлежало человеку, и все же наметанный глаз Березина отметил и безупречные овалы глаз, открытых, но темных, без проблеска мысли, и прямой, едва выступающий нос, и слишком маленький рот, и слишком густые брови... Человек? Или?.. Впрочем, что значит «или»? — Чудной какой-то, — пробормотал пилот, встретившись взглядом с Березиным. И тут с глаз незнакомца стала исчезать темная пелена. Через несколько секунд они сделались прозрачными, наливаясь «электрическим» сиянием. Незнакомец неуловимо быстро изменил позу, точно перелился из положения «лежа» в положение «сидя», некоторое время не сводил своих странных глаз с облака пыли и дыма на горизонте, потом непонятная гримаса исказила его лицо, и низкий, чуть ли не уходящий в инфразвук голос медленно произнес: — И последняя ошибка... — Кто вы? — спросил Березин, даже не стараясь скрыть изумления. Незнакомец повернул голову. — Землянин, — с неожиданной тоской отозвался он после паузы. — Можете называть меня Деон. Веселенькая ситуация, не правда ли? — Ситуация, конечно, того... — пробормотал ошеломленный Березин. — Но на человека вы... в общем-то... Да и летать люди не умеют... Незнакомец с видимым интересом оглядел Березина и пилота и вдруг улыбнулся. Во всяком случае, гримаса его была похожа на улыбку. — Я не сказал — человек, — произнес он все тем же низким голосом, — я землянин, и только. Незнакомец словно погас, неожиданно лег, вернее, как бы перетек в лежачее положение, и продолжал уже лежа: — Кроме того, я беглец. Березин посмотрел на растерявшегося пилота, лихорадочно соображая, что делать дальше. Обстановка складывалась исключительная, и, хотя он и был подготовлен к неожиданностям — год работы экспертом в ЦЕНТРЕ приучил его ко всему, — такого поворота событий не ожидал. — Что предлагаешь делать? — быстро спросил он. — Его надо в Москву. — Нет, — вмешался Деон. — Время моей жизни истекает. Я успею лишь ответить на ваши вопросы. Спрашивайте. Березин слушал Деона с неопределенным чувством — нечто среднее между иронией, изумлением и тревогой. Поверить до конца в происходящее он не мог, не мог решить, как к нему относиться.
По словам странного чужака, двести миллионов лет назад на Земле существовала цивилизация, по какой- то причине (по какой — Деон не захотел уточнить) исчезнувшая в веках. Лишь немногие, в том числе и Деон, успели бежать в будущее, найдя миллионы лет спустя новую цивилизацию, молодую, горячую и... небезопасную. — Да, небезопасную, — повторил Деон. — К сожалению, у нас не было выбора. Вы, люди, — дуэнергн! Вы излучаете сразу два вида энергии: разрушения и созидания! Вам неведомо, что источниками излучений являются ваши эмоции: энергии разрушения — зло и ненависть, созидания — доброта и гуманизм. Источник один — эмоции, но виды энергии разнятся так же, как ваши машины для созидания отличаются от машин для разрушения. Вы даже не подозреваете, что обладаете исполинской силой, способной творить вселенные! И тратите эту силу поистине с безумной щедростью и, главное, абсолютно бесполезно, даже не замечая ее существования. Кроме редких, случайных проявлений — телекинеза, например. Взамен приходит пустота... — Почему же наша цивилизация небезопасна? — спросил задетый Березин, когда молчание затянулось. — В каком отношении? — В последнее время наши приборы фиксируют нарастающую волну бессмысленных трат энергий созидания, а мы достаточно опытны, чтобы понимать, к чему это ведет. — Равнодушие, — догадался Березин, мрачнея. — Да. Природа не терпит пустоты, и, не встречая сопротивления, гипертрофически растет энергия разрушения. К чему мы и пришли... за двести миллионов лет до вашего рождения. Моим товарищам повезло больше, Многие из них прошли инверсию благополучно, попав в другие периоды времени... века. А я... я ошибся, ошибся дважды, уже самое бегство было ошибкой. — Голос Деона понизился до шепота. — И вся жизнь... — Это взрыв? — начал Березин. — Инерция была слишком велика, когда я захотел остановиться, — прошептал Деон, — и инвертор времени захлебнулся. — Он перевел взгляд к редеющей мгле на горизонте... Спустя четверть часа пилот снял переборку за сиденьями, куда они с великим трудом поместили Деона: тело нежданного беглеца из своего времени оказалось необычайно тяжелым. Он не сопротивлялся, только сказал: — Напрасно вы возитесь со мной, помочь мне не в силах никто. Я не гуманоид... да-да. Настоящий мой облик, все эти «руки», «ноги» — порождение вашей фантазии, как и мой «русский» язык. Вы с вашим товарищем и видите-то меня по-разному... Березин не удивился, только кивнул, его уже трудно было чем-нибудь поразить. — Излучение зла... — сказал он, кое-как умещаясь над поверженным пассажирским сиденьем. — Это, наверное, условность? — Конечно, — отозвался Деон. — Градации условны. Излучение имеет спектр, и каждая эмоция дает свою полосу. Какая ирония природы — вы, величайшие из творцов, не знаете своей огромной творящей силы! «Огромные силы — может быть, — подумал Березин, перед мысленным взором которого промелькнули картины человеческой деятельности. — Но одновременно и страшные силы!.. Если, конечно, все это не шутка и не розыгрыш... или бред. Сколько еще у человека злобы и ненависти, равнодушия и зависти! Может, и права эволюция, что не раскрыла нам сразу всего нашего могущества. Прежде надо научиться излучать в одном диапазоне — доброты и отзывчивости... А пока к нам бегут из бездны прошлого... не потому ли, что, сами оказались бессильными перед своим собственным могуществом? Кстати, а действительно ли они владеют излучением эмоций? В чем это выражается?» — А что это значит — управлять энергией зла, доброты? — спросил Березин. Деон молчал с минуту. Фыркал мотор, пилот, не вмешивающийся в беседу, несколько раз выскакивал из кабины и возился наверху. Наконец он запустил двигатель, и кабина задрожала от вибрации ротора. Потом раздался выразительный голос (голос ли?) беглеца: — Пожалуй, я дам вам знание своей собственной радиации доброты, хотя это и небезопасно. Но я уверен, что вы сможете воспользоваться этим знанием не только для себя. Глаза Деона налились белым светом, у Березина внезапно закружилась голова, и он судорожно ухватился руками за какую-то балку над головой. И в это время тело Деона стало вдруг распухать и распадаться черным дымом. Дым заполнил кабину, перехватил дыхание. Березин ударил ногой в дверцу и вывалился на землю, задыхаясь от кашля. Отползая на Четвереньках от вертолета, из которого, как из кратера вулкана, валил дым, он увидел по другую сторону выпавшего и отчаянно ругавшегося пилота. Двигатель работал, лопасти вращались и прибивали струи дыма к земле. «Он умер... - метались лихорадочно мысли. — Он был прав, спасти его мы бы не смогли... но все равно это несправедливо... и его жаль...» Глаза начали слезиться, кашель выворачивал внутренности наизнанку, голова гудела, и Березин, судорожно загребая землю руками, отползал от вертолета все дальше и дальше. — И тут я почувствовал, что теряю сознание... — Березин облизнул сухие губы и замолчал — Интересно... — пробормотал Богаев, поправляя сползающий с плеч халат. — Очень интересно... и правдоподобно. Однако вынужден тебя огорчить — все это тебе привиделось. Или почудилось, показалось, померещилось — выбирай любую формулировку. — Расспросите пилота, он подтвердит. Богаев нахмурился, встал со стула и подошел к окну палаты. — Пилот погиб, — сказал он глухо. — Когда взорвался этот проклятый газовый мешок, вертолет, очевидно, бросило о землю, и двигатель взорвался. — Газовый мешок? — прошептал Березин. — Взорвался вертолет? Не может быть... — Может Тебя подобрали в глубине сухого леса, а он... его нашли в песке слишком поздно. — Газовый мешок! — Подземные пустоты, заполненные газом наверно, раньше гая просто просачивался в районе Драконьей пустоши понемногу, а когда мешок взорвался, волна газа окатила все вокруг пустоши на десятки километров. Отсюда и твои галлюцинации — надышался. Излучение зла... Надо же! Березин посмотрел на свои забинтованные руки. Галлюцинации! Ничего этого не было! Не было странного беглеца из страшно далекой эпохи, по имени Деон, не было их разговора... И вдруг Березин вспомнил: «Я дам вам знание своей собственной радиации доброты. » Что хотел сказать Деон? Ведь он был, был! — Разбинтуйте мне руки, — попросил Березин тихо. — Зачем? — удивился Богаев, оборачиваясь. — Разбинтуйте, пожалуйста — Ты с ума сошел! — Богаев с тревогой посмотрел в глаза Березину. — Зачем это тебе? Врач меня из окна выбросит, несмотря на то, что я твой начальник. Авось не выбросит, вы быстро. Богаев пожал плечами, помедлил и стал разбинтовывать руки пострадавшего, пропахшие антисептикой, в желтых пятнах ушибов и порезов. — Ну а что дальше? Березин тоже смотрел на свои руки, лицо его осунулось, Стало строже и суровей. А затем Богаев увидел, как руки Березина вдруг посветлели, порезы и ушибы на них исчезли, словно с рук смыли краску. Березин без сил откинулся на подушку, полежал немного, отдыхая и весело глядя на побледневшего Богаева.
