Михаль, врач-терапевт, снял очки и расправил плечи. Повернул вращающееся кресло к окну и с удовольствием стал смотреть на весеннюю зелень газона, раскинувшегося под Окнами поликлиники. Напротив, на крыше Института гомоидальных автоматов, лениво перескакивали цифры установленных там электронных часов. Было четырнадцать пятьдесят девять. «Пожалуй, на сегодня хватит, — подумал Михаль и спрятал рецептурник в ящик стола. — Тридцать два пациента за день — это определенно много, даже если пользоваться автодиагностом!» Часы шли безобразно медленно. Робкий стук в дверь кабинета прервал размышления Михаля. Он сокрушенно вздохнул, громко сказал «Войдите» и, не глядя на входящего, бросил, как всегда: — Снимите с себя все и ложитесь на диагност. На что жалуетесь? — Йэх, дохтур, чтой-то у меня свербить и свербить! Эва, тута вот, под лебрами. Этак, понимаешь, жжеть и печеть! — ответил хриплый бас. Михаль поднял глаза и увидел ухмыляющуюся физиономию инженера Райсса. — А, это ты! — обрадовался он. — Настроеньице у тебя, как всегда, на высоте. Тебя даже шесть часов работы не вымотали. Хорошо вам с автоматами. Наверно, все за вас делают. А мне в эту пору ну никакого желания шутить. — Не завидуйте другому, даже если он... — сказал инженер. — Тебе-то что, ты имеешь дело с живыми людьми. С ними всегда можно договориться не так, так эдак, даже если они больны. А вот с испорченным автоматом не поговоришь... — Это только кажется... Придет больной, а вот толком объяснить, что болит, где, как, не может. Автоматический диагност тоже не всегда может решить... — Вот-вот, — прервал Райсс. — Мы говорили об этом несколько месяцев назад, помнишь? Я обещал подумать. Ну вот, я подумал и кое-что надумал... Инженер открыл портфель, достал несколько коробочек, соединенных нитями проводов, какие-то держатели, электроды, зажимы — Если у тебя есть немного времени, я сейчас все установлю. Это приставка к автодиагносту. Мое собственное изобретение. Совершенно гениальное! Но мне важно знать твое мнение... — Может, ты наконец скажешь, в чем дело? — нетерпеливо вставил врач. — Это консенсор, — сказал инженер, заползая на четвереньках под диагностическое кресло с отверткой в зубах и таща за собой гирлянду своих гениальных коробочек, повешенных на проводах. — Вынь изо рта отвертку и говори яснее. «Консер...» что? — Кон-сен-сор, или сочувствователь, — сказал Райсс, выползая из-под кресла. — Подержи электроды. Или сразу надень на локти и виски и сядь. — А зачем? Хочешь меня исследовать? Неужто я так уж скверно выгляжу? — заволновался Михаль. — Не в этом дело. С помощью моего прибора ты будешь исследовать пациентов. Это, как я уже сказал, приставка к автодиагносту Она улавливает биотоки пациента и после усиления и трансформации передает сигналы в твою нервную систему. Включив консенсор, ты будешь ощущать точно то же, что и твой пациент, лежащий на диагностическом кресле. Михаль недоверчиво взглянул на Райсса. — Очередная шуточка? Прикажешь верить, что эта штука и в самом деле так действует? И, говоришь, все так просто? Но ведь это будет переворот в диагностике, революция в медицине! — И будет! Я, брат, шучу-шучу, а уж коль возьмусь за что-нибудь по-серьезному, то... Сейчас сам узнаешь. — Это было бы изумительно! Вместо того чтобы вдаваться в долгие и бесплодные разговоры на тему «что у вас болит», я моментально почувствую, что у тебя не в порядке печень, аппендикс либо... — А как гуманно! — подхватил инженер. — Полное сопереживание врача и пациента. Когда изобретение распространится, отомрет поговорка «чужую беду руками разведу». Во всяком случае, в отношении врачей. — Ну что, испробуем? — Милости прошу! Я оставлю тебе прибор на несколько дней, потом заберу и отрегулирую как следует. Пока что это кустарщина, как видишь, опытный образец... Но если хочешь, мы можем уже сейчас провести опыт. Надел электроды как надо? Там есть обозначения. Прекрасно. Я ложусь на диагностическое кресло. Теперь включи вон тот контакт и поверни переключатель. Михаль минуту сидел напряженно, потом не выдержал. — Э, да ты здоров, старик! — разочарованно сказал он. — Либо твоему сочувствователю грош цена! Во всяком случае, я ничего не чувствую... О-о-о!!! Михаль вдруг сорвался с кресла, массируя руку. — Ничего особенного, — расхохотался инженер. — Наука требует жертв! Я просто уколол себя булавкой.
* * *
Михаль смотрел на парнишку и иронически ухмылялся. — Итак, ты утверждаешь, что у тебя болит здесь? — О-о-о, еще как болит, доктор! — Надо думать, и здесь у тебя тоже побаливает? — Еще больше, доктор! — Знаешь что, — врач дал пареньку легкий подзатыльник и уселся за стол. — Марш отсюда и отправляйся в школу. По какому предмету у вас сегодня контрольная? — Но у меня... — Так по какому? — По интегральным уравнениям... — буркнул паренек, опуская голову. — Ну, желаю удачи! Мальчик вышел, а врач, глядя ему вслед, кисло улыбнулся. — Следующий, — сказал он в микрофон. В кабинет тихо вошел пожилой мужчина, и несколько минут Михаль вместе с ним соощущал ревматические боли. Следующего пациента принесли прямо из кареты «Скорой помощи». Он стонал и скрежетал зубами от боли. Как только его уложили на диагност, Михаль включил консенсор и тут же схватился правой рукой за живот, а левой выключил прибор. — Немедленно на операцию. Острый аппендицит, — бросил он санитарам. Когда больного вынесли, Михаль все еще держался за живот. Потом заметил это и рассмеялся. Собственного аппендикса он лишился уже несколько лет назад... Консенсор здорово ускорял процесс диагностирования, так что в тот день Михаль несколько раньше окончил прием. В половине третьего он уже сидел за столом и пытался сформулировать хвалебный отзыв о приборе, но писалось плохо. Без четверти три пришла еще пациентка с мигренью, пришлось опять надеть электроды. Неприятные ощущения пациентки вконец отбили желание писать, так что после ее ухода он просто сидел, уставившись на институтские часы. Весеннее солнце стояло высоко, и Михаль мыслями уже был на прогулке в парке, когда услышал легкий скрип двери и тяжелые шаги. Он прикрыл глаза и, не поворачивая головы, сказал: — Прошу лечь на диагност. — Простите, не понял. На что лечь? — ответил низкий ровный голос. — На кресло с откинутой спинкой. — Ясно. Понял. Уже лежу. «А если попытаться поставить диагноз на основании только одних ощущений, не глядя на пациента и ни о чем его не спрашивая?» — подумал врач и включил консенсор. В тот же момент он почувствовал, как по телу побежали странные мурашки, нервы пронизали беспорядочные, охватывающие весь организм электрические токи... и вдруг... он вздрогнул от сильного пробоя конденсатора высокого напряжения в районе шестой секции фильтров батареи питания, потом его так схватило в трансдукторе контура саморегулирования, что он даже подскочил в кресле. Михаль тут же выключил аппарат и лишь теперь посмотрел на пациента: в диагностическом кресле лежал робот-гомоид. Михаль хлопнул кулаком по столу. — Вон отсюда! Приемный пункт для автоматов на той стороне улицы. — Простите, человек, — сказал робот укоризненно. — Выхожу! Врач упал в кресло, потирая бок в области несуществующего у него трансдуктора. Потом подскочил к окну и выглянул на улицу. На тротуаре стояли Райсс и автомат. Робот что-то рассказывал инженеру, а тот смеялся до слез. Михаль шире отворил окно и крикнул: — Эй ты, изобретатель! Погоди, отыграюсь я на тебе!
