В году две тысячи двести двадцать втором применение домашних роботов стало повсеместным Катерино был одним из таких роботов. Превосходный электронный робот, он жил и работал в семье профессора Изидоро Корти, преподавателя истории в Римском университете. Катерино, как и другие домашние роботы, умел стряпать, стирать и гладить белье, убирать комнаты и кухню. Он сам ходил за покупками, вел тетрадь расходов, включал и выключал телевизор, печатал на машинке письма профессора, разрезал ножиком-закладкой страницы новых книг, водил машину и вечерами пересказывал домашним все сплетни соседей. Словом, он был совершенным механизмом. И, как все механизмы, абсолютно не нуждался во сне. Ночью, когда вся семья отдыхала, Катерино, чтобы не заскучать от безделья, еще раз отглаживал, по шву брюки профессора, вязал кофту для синьоры Корти, мастерил игрушки для детей и перекрашивал белые стулья. Сделав все дела, он усаживался за кухонный столик и решал очередной кроссворд. И на это у него уходило довольно много времени. Однажды ночью, когда Катерино мучительно вспоминал название реки из пятнадцати букв, он услышал свист. Он не впервые слышал эти странные, приятные звуки, доносившиеся из соседней комнаты, где спал профессор Изидоро. Однако на этот раз эти, нарушавшие ночную тишину звуки вызвали у него необычные мысли. «Л зачем, собственно, люди спят! И что они при этом испытывают!» Катерино встал из-за стола и на цыпочках отправился в детскую. Детей было двое, Роландо и Лучилла, и они всегда спали при открытой двери, чтобы и ночью быть поближе к родителям. На столике возле кровати горела голубая лампочка. Катерино долго всматривался в лица спящих детей. Выражение лица у Роландо было спокойным, а на лице Лучиллы играла легкая улыбка. «Она улыбается! — удивился Катерино. — Наверное, она видит во сне что-то приятное. Но что можно увидеть с закрытыми глазами!» Робот вернулся в гостиную и крепко задумался. «Попробую и я заснуть»,— решил он. Роботы существуют уже сто лет, но до сих пор ни одному из них не приходила в голову столь дерзкая мысль: «А что, собственно, мне мешает попробовать сегодня же! Нет, сию минуту!» Так он и сделал. «Спокойной ночи, Катерино, — сказал он сам себе. — Прекрасных тебе снов», — добавил он, вспомнив, что говорила каждый вечер синьора Луиза детям, укладывая их в постель. Катерино заметил, что его хозяева первым делом закрывали глаза. Он попытался последовать их примеру, но его глаза, увы, были устроены так, чтобы не закрываться ни днем ни ночью. У него не было век. Катерино поднялся, отыскал лист картона, вырезал два кружочка, прикрепил их над глазами и снова развалился в кресле. Однако сон не приходил, а лежать с закрытыми глазами было весьма утомительно. К тому же он не видел ничего такого, что заставило бы его улыбнуться. Он видел лишь сплошную компактную тьму, и это лишь раздражало его. Вся ночь прошла в бесполезных попытках заснуть. Но Катерино не сдался, и когда утром он с неизменной чашечкой кофе на блюдце отправился будить хозяина, он решил усилить наблюдение. В тот день он заметил, что профессор сразу после еды удобно устраивался в кресле, чтобы почитать газету. С минуту он рассеянно перелистывал страницы, потом глаза хозяина закрылись, газета упала на пол, и началась чудесная музыка. «Наверно, это ночная песня», — подумал Катерино. Он с трудом дождался ночи и, едва все улеглись, сел в кресло и принялся читать газету. Он прочел ее всю от первой до последней строчки, включая рекламные объявления, но сон не приходил. Тогда он стал пересчитывать точки и запятые на каждой странице, затем все слова, которые начинаются с буквы «а», но и это не помогло. Однако Катерино продолжал наблюдения и однажды за обедом услышал, как синьора Луиза сказала мужу: — Вчера вечером, чтобы заснуть, мне пришлось считать овец. Знаешь, сколько я их насчитала! Тысячу пятьсот двадцать восемь. И все же без снотворного дело не обошлось. Катерино целых два дня обдумывал, что бы это могло значить, и наконец обратился к Роландо. Задавая ему вопрос, Катерино испытывал жгучее чувство стыда. Ему казалось, что он хочет выведать у мальчугана сокровенную тайну, страшный секрет. — Почему вы считаете овец, когда хотите заснуть! И как это делается! — Очень просто. Нужно закрыть глаза и вообразить, что перед тобой овцы, — ответил Роландо, не подозревая, что он предает род человеческий. — Затем надо представить себе ограду и вообразить, что овца должна прыгнуть через нее. Ну, а потом начинай считать: одна, две, три — и так, пока не заснешь. Мне ни разу не удалось насчитать больше тридцати овец. Лучилла однажды насчитала целых сорок две. Но это она говорит, а я ей не очень-то верю. Став обладателем столь волнующей тайны, Катерино еле удержался, чтобы тут же не удрать в ванну и там не начать считать овец. Наконец настала ночь, и Катерино смог приступить к смелому опыту. Он поудобнее уселся в кресле, прикрыл глаза газетой и попытался увидеть овцу. Вначале он увидел лишь белое облачко с размытыми краями. 3afeM облачко стало обретать более четкие формы, появилось нечто, очень напоминавшее овечью голову. Потом у облачка выросли ноги, хвост, и оно превратилось в настоящую овцу. Хуже обстояло дело с изгородью. Катерино никогда не был в деревне и не представлял себе, что такое изгородь. Тогда он решил заменить изгородь стулом к вообразив себе белый кухонный стул, заставил овцу подойти к нему. — Прыгай! — приказал он. Овца послушно перепрыгнула через стул и исчезла. Катерино мгновенно попытался вообразить вторую овцу, но пока она материализовалась из туманного облака, удрал стул. Пришлось начать все сначала, но когда он вернул стул на место, овца отказалась прыгать через него. Катерино взглянул на часы и с ужасом увидел, что на воссоздание всего двух воображаемых овец ушло четыре часа. Он вскочил и бросился в кухню, чтобы еще раз прогладить забытые на стуле брюки профессора Корти. «Все же, — утешал он себя, — одну овцу я заставил прыгнуть. Не сдавайся, Катерино не теряй веру в успех. Завтра овец будет две, послезавтра три, и в итоге ты победишь». Не стану вам подробно рассказывать, каких долгих и тяжких усилии стоила Катерино эта борьба с овцами. Но через три месяца Катерино насчитал уже сто овец, прыгающих через стул. Сто первую овцу он не увидел, потому что заснул сладким сном. Спал он всего несколько минут, но в том, что это случилось, сомнений не было. Об этом неопровержимо свидетельствовали стрелки ручных часов. В конце недели робот проспал уже целых три часа! И ему впервые приснился сон; Катерино снилось, будто профессор Изидоро Корти чистит ему ботинки и завязывает галстук Чудесный, восхитительный сон! Настала пора поведать вам, что на другой стороне улицы жил уважаемый профессор Тиболла. Однажды ночью он проснулся от нестерпимой жажды и отправился на кухню выпить стакан холодной воды. Прежде чем снова лечь в постель, он по привычке взглянул в окно гостиной. А в окне гостиной профессора Тиболлы отражалась гостиная профессора Корти — окна были точно напротив. И что же увидел профессор Тиболла? В гостиной его коллеги горел свет, и робот Катерино спал невинным сном младенца. Прислушавшись, профессор. Тиболла отчетливо услышал легкий свист, доносившийся из гостиной профессора Корти. Так, значит, в довершение всего этот робот похрапывает во сне! Профессор Тиболла распахнул окно и, как был в пижаме, не боясь простуды, закричал что было сил: — Тревога! Тревога! Супертревога! В несколько минут проснулась вся улица, и в каждом доме с треском распахнулись окна и двери. На балконы выбежали люди в ночных рубашках и в пижамах. Некоторые, узнав, что произошло, вышли на улицу и столпились у дома профессора Изидора Корти. Разбуженные громкими криками, профессор и его жена высунулись в окно. — Что случилось! Землетрясение!! — испуганно спросили они. — Хуже, много хуже! — крикнул профессор Тиболла. — Вы спите на динамите, уважаемый коллега! — Видите ли, я занимаюсь древней историей, — сказал профессор Изидоро. — Л в древности, как вы, конечно, знаете, динамита не существовало. Его изобрели много позже. — Мы люди тихие, мирные, — робко добавила синьора Луиза.— И никому не мешаем. Правда, Роландо вчера разбил соседям стекло футбольным мячом, но ведь мы согласились возместить убытки. Не понимаю, чем... — Наведайтесь лучше в гостиную, — прервал ее профессор Тиболла. Синьор Изидоро и синьора Луиза недоуменно переглянулись и дружно решили, что в данный момент не остается ничего другого, как последовать странному совету. И они направились в гостиную. Все это время Катерино сладко спал. На его металлическом лице играла мягкая улыбка. Он храпел, но так музыкально и ритмично, что этот легкий свист и жужжание смело можно было сравнить с игрой на скрипке или виолончели. Профессор Корти и его супруга в ужасе глядели на спящего робота. — Катерино! — со слезами в голосе крикнула синьора Луиза. — Катерино! — куда более сурово крикнул профессор Изидоро. С улицы профессор Тиболла рявкнул не хуже полицейского: — Тут нужен молоток! Возьмите молоток, друг мой, и хорошенько стукните его по башке! Л если и это не поможет, надо через него ток пропустить. Профессор Изидоро Корти отыскал в кухне молоток и высоко занес его над головой робота. — Осторожнее, осторожнее! — взмолилась синьора Луиза. — Ты же знаешь, во сколько он нам обошелся. Ведь мы до сих пор последний взнос не внесли. На улицах, на балконах, в окнах люди затаили дыхание. В ночной тишине удары молотка звучали, как удар судьбы, постучавшейся в дверь. Бум, бум, бум! Наконец Катерино зевнул, потянулся, потер руку. Со всех наблюдательных пунктов донеслось дружное «Ах!». Катерино вскочил и в тот же миг понял, что, кроме профессора Корти, чуть ли не полгорода следило за его пробуждением. — Я спал! — спросил он. Ужас! Кошмар! Этот наглец еще смеет задавать подобный вопрос! В ту же самую секунду послышался вой сирены. Полиция, предупрежденная ревностной прихожанкой из дома напротив, примчалась, чтобы внести свой вклад в решение вопроса. Вклад этот был простым и четким: Катерино арестовали, надели стальные наручники, погрузили в фургон и отвезли в суд, где разбуженный посреди ночи судья приговорил беднягу робота к двум неделям тюрьмы. Судья был человеком хитрым и многоопытным. Он посоветовал полиции держать в тайне всю эту неприятную историю. И на следующий день ни одна газета не сообщила своим читателям о преступлении робота. Однако сцену пробуждения Катерино наблюдали не только люди, но и многочисленные домашние роботы. Ближе всех к месту происшествия находился Терезио, робот профессора Тиболла. Он благоразумно не вмешивался в оживленный разговор своего хозяина с профессором Корти, но, стоя у кухонного окна, ловил каждое слово. Да и в соседних домах роботы тоже не дремали. К тому же Терезио в четверг, когда у всех роботов бывает выходной день и они собираются в городском парке, подробно рассказал друзьям о невероятном событии. — Верите ли, дорогие коллеги, Катерино спал в точности как человек. Нет, даже красивее. Он не храпел, как многие из них, а издавал чудесные музыкальные звуки. Это была настоящая электронная симфония! Роботы, мужчины и женщины, с величайшим волнением слушали его рассказ. В их железных головах, наделенных электронным мозгом, словно разряд тока в 3000 вольт, мелькнула мысль: а ведь и мы можем заснуть. Главное — узнать систему подготовки и воссоздания сна. Но пока это оставалось тайной одного Катерино, а он, увы, сидел в тюрьме. Значит, придется ждать, пока Катерино выйдет из заточения и откроет им секрет! Нет, это было бы недостойно роботов с совершенным электронным мозгом. Выход нашел Терезио. Он знал, что Катерино был особенно дружен с детьми профессора Корти. Маленький Роландо, чье полное доверие Терезио завоевал не без помощи жевательной резинки, поведал ему, что, наверно, Катерино удалось посчитать овец, прыгавших через изгородь. В ту же ночь Терезио попытался повторить эксперимент Катерино и, представьте себе, сразу добился успеха. Впрочем, тут нет ничего удивительного, ведь самые большие трудности всегда встречает первооткрыватель, а остальные идут уже по проторенному пути. Три ночи спустя весь город был разбужен необычной музыкой: тысячи роботов, устроившись в креслах, на мраморных кухонных столиках, на балконах среди горшков с геранью, на коврах, спали, весьма мелодично посвистывая во сне. Полиция и пожарные буквально ошалели от беспрестанных телефонных звонков. Но не могли же они арестовать всех роботов Рима! Да и такой громадной тюрьмы в городе нет. Тот же самый судья, который приговорил Катерино к двум неделям тюрьмы, выступая по телевидению, предложил властям договориться с роботами. Собственно, властям ничего другого и не оставалось. Иначе пришлось бы ввести ночные дежурства полицейских и пожарных, вооруженных молотками. Только так можно было помешать роботам заснуть. Но тогда из-за грохота молотков сами римляне не смогли бы глаз сомкнуть. Пришлось властям Рима заключить соглашение с роботами. После Рима настал черед Милана, Турина, Марселя, Лондона и Тимбукту. Когда Катерино вышел из тюрьмы, по обеим сторонам дороги его встречали тысячи и тысячи роботов. Они кричали: «Ура нашему славному Катерино!» — и громко аплодировали. А Вибиальди, домашний робот дирижера оркестра трамвайщиков, сочинил по столь торжественному случаю прекрасный гимн. Роботы с пением гимна и с дружными криками «Эввива!» прошли по древним улицам Рима. И надо сказать, что незлобивые римляне, забыв о своей досаде, дружно хлопали в ладоши. Впрочем, если есть что-либо в Риме священного и неприкосновенного, так это сон. Римляне любят спать ночью, любят спать днем, но особенно они любят поспать после обеда. Один весьма серьезный ученый, проанализировав историю с Катерино, изложил свои выводы на двух тысячах четырехстах страницах, причем его пухлый труд был богато проиллюстрирован цветными фотографиями. И достойным венцом его глубоких исследований был следующий пассаж, заключающий это выдающееся творение научной мысли: «Только в Риме, в мозгу электронного робота могла родиться мысль изобрести сон. Ни в одном другом городе мира нет и не могло быть столь благоприятных условий для такого оригинального открытия».
В году две тысячи двести двадцать втором применение домашних роботов стало повсеместным Катерино был одним из таких роботов. Превосходный электронный робот, он жил и работал в семье профессора Изидоро Корти, преподавателя истории в Римском университете. Катерино, как и другие домашние роботы, умел стряпать, стирать и гладить белье, убирать комнаты и кухню. Он сам ходил за покупками, вел тетрадь расходов, включал и выключал телевизор, печатал на машинке письма профессора, разрезал ножиком-закладкой страницы новых книг, водил машину и вечерами пересказывал домашним все сплетни соседей. Словом, он был совершенным механизмом. И, как все механизмы, абсолютно не нуждался во сне. Ночью, когда вся семья отдыхала, Катерино, чтобы не заскучать от безделья, еще раз отглаживал, по шву брюки профессора, вязал кофту для синьоры Корти, мастерил игрушки для детей и перекрашивал белые стулья. Сделав все дела, он усаживался за кухонный столик и решал очередной кроссворд. И на это у него уходило довольно много времени. 
«Наверно, это ночная песня», — подумал Катерино. Он с трудом дождался ночи и, едва все улеглись, сел в кресло и принялся читать газету. Он прочел ее всю от первой до последней строчки, включая рекламные объявления, но сон не приходил. Тогда он стал пересчитывать точки и запятые на каждой странице, затем все слова, которые начинаются с буквы «а», но и это не помогло. 
Настала пора поведать вам, что на другой стороне улицы жил уважаемый профессор Тиболла. Однажды ночью он проснулся от нестерпимой жажды и отправился на кухню выпить стакан холодной воды. Прежде чем снова лечь в постель, он по привычке взглянул в окно гостиной. А в окне гостиной профессора Тиболлы отражалась гостиная профессора Корти — окна были точно напротив. И что же увидел профессор Тиболла? В гостиной его коллеги горел свет, и робот Катерино спал невинным сном младенца. Прислушавшись, профессор. Тиболла отчетливо услышал легкий свист, доносившийся из гостиной профессора Корти. Так, значит, в довершение всего этот робот похрапывает во сне! 
В ту же самую секунду послышался вой сирены. Полиция, предупрежденная ревностной прихожанкой из дома напротив, примчалась, чтобы внести свой вклад в решение вопроса. Вклад этот был простым и четким: Катерино арестовали, надели стальные наручники, погрузили в фургон и отвезли в суд, где разбуженный посреди ночи судья приговорил беднягу робота к двум неделям тюрьмы.