Пятница, 29.03.2024, 08:44Приветствую Вас Гость

Непознанное

Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Записная книжка
  • Категории раздела
    Техника - молодёжи [203]
    Юный техник [69]
    Поиск
    Форма входа
     
    Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0
    Рускаталог.ком - каталог русскоязычных сайтов
     

    Фантастика

    Главная » Фантастика » Юный техник

    ПРОХОЖДЕНИЕ НЕМЕЗИДЫ (ЮТ №5 1957г.)
    31.03.2012, 03:41

    Изменить условия, в которых совершается движение Земли, не по человеку.
    Жюль Верн «Вверх дном»

    — Проснитесь, спящие! День или ночь, не разберешь. Слепящее солнце заливает светом снежную равнину. Искрятся жесткие сухие снежинки, чуть вьется пар над прозрачными лунами, застоявшимися между сугробами. От сверкающей белизны больно глазам, а над ней угольно-черное небо с пылью звезд, прозрачная кисея Млечного Пути, и фоне его одна звезда все ярче, не блестка, не светлячок — яркая лампочка.
    На нее, сверкающую, смотрят трое в скафандрах.
    У них телескоп, аппарат в лакированных ящиках, на экранах мелькают разные цветные кривые и светятся цифры. Трое смотрят на небо, то на аппараты,
    один из них, тот, кто должен принять решение, говорит громко:
    — Проснитесь, спящие, мы у цели!
    Снежная равнина нема и глуха. Нет над ней воздуха: замерзнув, он превратился в прозрачные озерки. Ветер не воет над ней, снег не скрипит под шагами, обледенелые растения не шелестят листвой. Нет воздуха, и слова гаснут на поверхности скафандра. Но радио подхватывает их, и умершие звуки рождаются вновь там, где воздух есть, — в скафандрах спутников и в далеких подземельях, где спящие лежат рядами, неподвижные, как изваяния.
    — Проснитесь!
    Дежурные слышат приказ. Как и те наверху, они прежде всего смотрят на экраны аппаратов. Они проверяют температуру, обходят спящих одного за другим. Осторожно притрагиваются к каждому и, уверившись, что время пришло, включают репродукторы. И голос сверху, удесятеренный электрическими гортанями, грохочущими раскатами наполняет подземелья.
    — Проснитесь, спящие!
    ...Я слушаю эти слова в кабинке Центральной фонотеки. Стены, одетые звукоизоляционными плитами, отделяют меня от всего мира. Я здесь один с забытыми трагедиями. На моем столе книги — все, которые нашлись в каталоге. Я взял подшивки старых газет, раскрыл картонные папки, широкие, как щиты, и на их полосах прочел тревожные заголовки. Я вставил в проигрыватель проволочку с невидимыми магнитными знаками, и человек, которого нет уже, заговорил со мной взволнованным голосом.
    — Проснитесь, спящие! — повторяет он.
    В тесной кабинке фонотеки нас двое — я и голос. Я переживаю вместе с ним тревогу, надежду и уверенность. Я верю голосу, я вижу то, что он описывает. Перед моими глазами снежная равнина под звездным небом и ослепительное Солнце на фоне Млечного Пути, и глубокие подземелья, где спящие лежат рядами, неподвижные, как изваяния.
    — Проснитесь!!
    Супруги Трегубовы работали на Памирской высокогорной обсерватории, одной из лучших в мире. Трегубов был директором, жена его — одним из научных сотрудников. Анатолию Борисовичу уже исполнилось шестьдесят. Для своих лет он был очень бодр, читал без очков, летом ходил в горы, даже поднимался на снежные вершины. Но у него уже появились стариковские привычки: излюбленная академическая шапочка, любимая палка с резным набалдашником, привычные словечки, постоянные шутки, постоянные маршруты для прогулок. Казалось, что он не хочет тратить сил на новые решения и потому придерживается проторенных путей. Во всем, кроме науки.
    Жена его, Антонина Николаевна, была моложе примерно лет на двадцать. Точнее сказать затрудняюсь. Она следила за своей внешностью и очень гордилась, когда про нее говорили: «Такая молодая — и уже профессор!»

    Студенты побаивались ее. Она была строга и придирчива, требовала точности в терминологии, каждую формулу спрашивала с выводом, задавала трудные задачи с громоздкими вычислениями и каверзные вопросы, требующие не соображения, а памяти. Отметки она ставила скупо, пятерки — почти никогда. Анатолий Борисович, наоборот, был снисходителен, любил студентов не запоминающих, а рассуждающих, хотя бы и рассуждающих неверно. На экзаменах подсказывал ответы и часто сам начинал объяснять, если речь шла о больших проблемах, волнующих его, — о бесконечности, времени, жизни, сознании. Он был влюблен в свою науку, говорил о ней с гордостью и нежностью... И многие десятки людей стали астрономами благодаря ему.
    Антонина Николаевна сама была из их числа. Перед скромной студенткой, застенчивой, погруженной в математику, Трегубов открыл вселенную, где каждая звезда ждала своего Коперника — наблюдай, исследуй, дерзай! Своего научного руководителя девушка избрала руководителем и в жизни.
    Годы шли. Великие открытия не падали в руки Антонины Николаевны, и тогда она выбрала хоть и не легкую, но четко очерченную задачу — поиски малых планет. За свою жизнь она достигла значительных успехов, найдя четырнадцать новых астероидов — Лапуту, Крыму, Пулковину и другие. Орбиты их были определены, имена внесены в каталог: Трегубова подарила науке четырнадцать фактов и была довольна собой.
    — Разменяла талант на пустячки, — брюзжал муж.
    Был ли он прав? Вряд ли. Ведь наука обширна, для разных целей нужны и люди разного склада. Трегубов принадлежал к числу толкователей науки, Трегубова была наблюдателем. Кто полезнее — педагог или лаборант, теоретик или экспериментатор? Нужно ли ставить такие вопросы вообще?
    Так или иначе, Немезиду Трегубовы заметили вдвоем.
    Вот как это произошло.
    4 декабря 19... года, проснувшись поутру, Трегубов первым долгом вспомнил, что для него приготовлены фотоснимки звезды 7327 из созвездия Девы. Эта небольшая звезда из числа красных карликов, как выяснилось недавно, находится сравнительно близко к Солнцу, на расстоянии «всего лишь» одиннадцати световых лет. Трегубов надеялся выяснить, есть ли у этой звезды планетная система.
    Одеваясь и завтракая, он с удовольствием думал о предстоящих исследованиях, но от привычного уклада не отступил ни на шаг. Он трижды прошелся по своей любимой дорожке, усыпанной хрустящим гравием, выпил два стакана кофе со сливками и только после этого, сменив пиджак на синий халат, перешел в кабинет.

    В то время уже отошла в прошлое классическая фигура астронома, который, ежась от холода, по ночам одним глазом смотрел
    КАК ЮРА СЖЕГ САПОГИ
    Юра вернулся из школы домой, включил электроплитку и подогрел обед. Пообедал. Потом убрал все, как наказывала мать, и сел за уроки.
    Спустя некоторое время к нему зашел дядя Николай Иванович; узнав, что Юра делает уроки, он не стал ему мешать. Взял газету и вышел на кухню. И вдруг вернулся.
    — Давно пришел из школы? — спросил дядя. — Так. Значит, пять часов прошло с тех пор. Теперь скажи мне, зачем ты сжег сапоги?
    — ?! — Юра с недоумением посмотрел на дядю. — Какие сапоги?
    — А вот какие. Ты включил плитку пять часов назад и оставил ее не выключенной. И бессмысленно растратил
    более двух киловатт-часов электроэнергии. А чтобы сшить сапоги, фабрике требуется примерно полкиловатт-часа электроэнергии. Выходит, ты сжег впустую столько электроэнергии, сколько хватило бы на пошивку четырех пар обуви. Вот в этом смысле я и говорю, что ты сжег сапоги. Это можно понять и в твои годы.
    А. Баранов

    в окуляр. На Памирской обсерватории вообще не было окуляров. Здесь стояли многотрубные телескопы с электронными усилителями — крупнейшее достижение астрономической техники второй половины XX века.
    До появления этих телескопов возможности астрономов ограничивала стекольная промышленность. Лучшие в мире оптические заводы годами бились, чтобы сварить подходящий кусок стекла, достаточно крупный и однородный, а затем годами шлифовали его, чтобы придать ему точную форму. Но гигантские линзы и зеркала, прогибаясь от собственной тяжести, искажали изображения. Метровая линза и пятиметровое зеркало — дальше этого техника не пошла.
    Конструкторы Памирской обсерватории избрали иной Путь. Они поставили телескопы скромного размера — не более полуметра в диаметре. Их можно было изготовлять сериями, без особенных усилий. Но изображение в этих телескопах направлялось не в глаз наблюдателю, а на светочувствительный экран. На экране лучи звезд превращались в электрические сигналы, а сигналы усиливались примерно так, как усиливается яркость в телевизоре. Усиленное изображение можно было фотографировать или рассматривать на экране. Простейший усилитель — несколько электронных ламп — как бы увеличивал зеркало телескопа раз в десять. Кроме того, на тот же экран поступали усиленные сигналы с других телескопов. Каждый из них был невелик, но все вместе (а было их сто сорок четыре) далеко превосходили самые грандиозные зеркальные телескопы американцев. Памирская обсерватория видела дальше других раз в шесть. Она работала всего несколько месяцев, но за это время завоевала завидное прозвище «фабрики-открытий». Открытия здесь делали еженедельно, у Трегубовых появилась особая, так сказать дополнительная, задача в астрономии: они разъясняли недоумения, проверяли чужие догадки, разрешали чужие споры, «снимали» вопросы.
    Конечно, ни один человек не смог бы согласованно управлять ста сорока четырьмя телескопами. Памирская обсерватория была автоматизирована. Каждый день к вечеру Анатолий Борисович передавал инженеру список очередных «объектов». Инженер составлял ночное задание и диктовал программу действий счетно-решающей машине. Затем люди отправлялись мирно спать, а неутомимая машина поворачивала и направляла трубы, следила за выдержкой, меняла пластинки, проявляла, сушила. И поутру тот же инженер приносил Трегубову стопки пронумерованных пластинок — решения мировых загадок.
    Так было и 4 декабря. Облачившись в синий халат, Трегубов прочно устроился в кресле рабочего кабинета и принялся решать загадку звезды 7327.
    Увы, разочарование ожидало Анатолия Борисовича. Ни лупа, ни микроскоп, ни микрометр, с помощью которых он исследовал снимки, не говорили о существовании планет.
    — А это, кажется, по твоей части, — сказал Трегубов, передавая один из снимков жене. И указал на крошечную черточку. Так выглядят на снимках сравнительно близкие небесные тела, например астероиды, которые успевают переместиться в поле зрения за время выдержки.
    Они сидели рядом, в одиом кабинете. Трегубова оторвалась от своих расчетов и взглянула на снимок.
    — Нет, не по моей части, — вздохнула она. — След астероида длиннее раз в пять.
    Но ловец астероидов, как и всякий охотник, должен быть терпеливым и цепким. Трегубова задержала в руке пластинку. Она боялась пройти мимо открытия.
    — А нет ли у тебя других снимков той же области?
    — Только один — апрельский. Но там нет ничего.
    — Это слишком давно. Ладно, покажи на всякий случай.
    Черточек на апрельском снимке не было, но наметанный глаз
    Трегубовой обнаружил в звездном узоре лишнюю точку, совсем рядом со звездой 7327.

    — Может быть, это твой пятнадцатый астероид, Тонечка?

    — Едва ли. Передвинуться за восемь месяцев на полградуса?.. Маловато для астероида.
    — А если он летит почти прямо к Земле?
    — Ну, давай проверим, Толя.
    И проверочная съемка была задана на следующую ночь. Невод забросили в звездное небо, и безыменный астероид попался. Снова он выдал свое местонахождение коротенькой черточкой, почти крапинкой. Теперь было три следа, а по трем точкам астрономы умеют высчитывать весь путь движения небесного тела.
    Трегубов составил программу решения, продиктовал условия задачи настольной электронной машине, и через несколько минут на ленте появились цифры.
    — Что, Толя? — спросила Трегубова, увидев недоумение мужа.
    — Ерунда какая-то! Орбита страшно вытянута, не эллипс, не парабола, а скорее даже гипербола.
    — Может быть, это комета, а не астероид?
    — Кометы не видны на таком расстоянии. До этого тела слишком далеко — около тридцати астрономических единиц. Оно в 30 раз дальше от Солнца, чем мы... и все же получилось на снимке!
    — Тридцать единиц! Но это же на границе солнечной системы!
    — Да, да, на орбите Нептуна. И одиннадцатая звездная величина. Неужели это новая планета, Тонечка?
    — Не надо гадать. Лучше сделаем еще один снимок.
    Но Анатолий Борисович не мог успокоиться.
    — Подумай, настоящая планета! За всю историю телескопа люди открыли только три планеты...
    — Ну какая же это планета! Ведь она летит по гиперболе...
    — Да, верно. И скорость у нее триста километров в секунду. При такой скорости Солнце не удержит ее. Она пролетит солнечную систему насквозь. Что же это такое. Тоня? Ничья планета? Что-то небывалое в астрономии.
    — Не фантазируй. Может быть, все объясняется просто. Пластинка была испорченная, на ней царапинка, а ты уже изобрел «ничью планету». Потерпи... все выяснится.
    Небо, как назло, испытывало терпение. С вечера началась пасмурная погода, густой туман лег на горы, тучи шли низко, поливали голые склоны дождем. Изредка проглядывали звезды, но не те, что нужно, и слишком ненадолго.
    Контрольный снимок удалось сделать только в ночь на 12 декабря. Четвертая точка аккуратно легла на ту же гиперболу. Ошибки не было. Неведомое светило неслось к Солнцу и должно было пересечь орбиту Земли 3 июня, почти через шесть месяцев. А Земля проходила точку пересечения 4 июня, примерно через сутки. И так как за сутки Земля пролетает около трех миллионов километров, выходило, что Земля и неведомое тело пройдут довольно близко друг от друга, по астрономическим понятиям — впритирку.
    Космическая катастрофа? Нет, невероятно. В небесах просторно, катастроф не бывает. А если все же столкновение?..
    — Чудовищно! Непостижимо! — думал Трегубов. — Необходимо срочно провести вычисления.
    В тот же вечер, передав жене расчеты для проверки, Трегубов заперся в кабинете и положил на стол пачку белых листов бумаги:
    «Председателю Межпланетного комитета.
    Президенту Академии наук СССР.
    От директора Памирской обсерватории А. Б. Трегубова...»
    Всю ночь он писал. Утром Антонина Николаевна настойчиво постучала в кабинет:
    — Толя, ты спишь?
    И она протянула мужу сложенную вчетверо иностранную газету. В глаза ему бросился заголовок: «МИНУТЫ ОТСЧИТАНЫ!»
    «Наша газета раньше всех других имеет честь сообщить читателям о потрясающем открытии, которое сделал наш талантливый соотечественник профессор Э. А. У. Липп.
    10 декабря, изучая небесный свод, профессор Липп обнаружил неизвестное ранее небесное светило, перемещающееся на фоне далеких звезд. По прошествии двух дней он сумел определить его орбиту. Оказалось, что это небесное тело по размерам равно Земле, даже несколько превосходит ее. Светило сейчас находится на окраинах солнечной системы, на орбите Нептуна, на расстоянии 4 с половиной миллиардов км от Солнца, в области вечного мрака, откуда наше Солнце выглядит бриллиантовой запонкой.
    По традиции новое светило получило мифологическое имя. Профессор Липп назвал его Немезидой в честь мрачной богини родной дочери Ночи. Но мы знаем, что греческая богиня Немезида не только дочь Ночи, но и богиня возмездия. Именно в атом смысле мы понимаем название, избранное профессором!
    Как установил профессор Липп, Немезида не обращается вокруг Солнца. Она мчится прямо к Земле со скоростью 300 километров в секунду, 4 с половиной миллиарда километров она пройдет всего лишь за 173 дня!
    Минуты отсчитаны! 173 дня дано нам, чтобы подвести итоги, взвесить и измерить наши деяния. Карающая десница занесена над Землей. Мы воображали, что нам дано понять вселенную, но появилась Немезида, порождение вечного мрака, и мы не знаем, пройдет ли мимо карающий меч, или будет, как сказано в писании: «Господь же обрушил на Содом и Гоморру серу и огонь с неба и ниспроверг города эти, и всю долину, и всех жителей городов, и растения почвы, и пар от земли восходил, как пар плавильни...»
    (Книга Бытия, гл. XIX, строки 24—28)».
    — Тоня, — сказал Трегубов, отложив в сторону газету, — дай срочно перепечатать в трех экземплярах мой доклад... Один я пошлю в газету.
    Наверное, никогда еще автоматическая машинка, привыкшая выстукивать цифровые таблицы, не печатала таких суровых и тревожных слов:
    «Посмотрим мужественно в глаза опасности, — писал Трегубов. — Расчет показывает, что новое небесное тело пройдет в трех миллионах километров от нас. Мы не сомневаемся, что наши счетно-решающие машины безукоризненны. Но ведь это только машины — они перемалывают то, что в них закладывают. А мы не могли заложить безукоризненно точные исходные данные. Ибо исходные данные зависят от наблюдений, точность наблюдений — от качества телескопов, а у телескопа, как у всякой конструкции, есть свой потолок.
    Кроме того, мы не знаем точно массы этого тела, а от его массы зависят возмущения — те искривления, которые внесет в его орбиту Юпитер, мимо которого новое тело пройдет в начале мая. Только после того как Юпитер внесет свои коррективы, мы будем знать, разминутся ли новое тело и Земля благополучно. И эта неопределенность, существующая сегодня, заставляет нас взвесить самые неприятные возможности.
    Возможно ли столкновение? Оно маловероятно, но все же возможно. По моим подсчетам, за столкновение — один шанс, против — 60 тысяч шансов. Опасность не слишком велика, но вместе с тем и не исчезающе мала, не меньше, чем опасность попасть под машину в большом городе. А такие несчастья все же случаются.
    Но беда в том. Что не только прямое столкновение опасно для нас, пассажиров планеты Земли. Не надо забывать о силах притяжения. Даже наша скромная Луна своим притяжением создает морские приливы. Гость из Космоса, по-видимому, несколько больше Земли и раз в сто массивнее Луны. Приливообразующая сила увеличивается с массой и уменьшается пропорционально квадрату расстояния. Таковы точные формулы, и на них мы опираемся.
    Если новое тело пройдет на расстоянии 3 миллионов километров, ничего страшного не случится. Приливы увеличатся всего на 20 процентов. С такой неприятностью можно примириться.
    Но светило может оказаться и ближе. Допустим, расстояние 1,7 миллиона километров. Приливы увеличиваются вдвое. Невиданной силы волна входит в устья рек, заливает порты, набережные, дома и деревни, выбрасывает корабли на берег.
    Допустим, светило проходит в два раза дальше от нас, чем Луна. Приливы увеличатся в 13 раз. Океан вздуется горой. Стометровые валы падут на Западную Европу. Под водой скроются Голландия, Бельгия, половина Франции, почти вся Англия. Перехлестнув через Данию и Германию, вал ворвется в Балтийское море... Чем ближе пройдет пришелец из Космоса, тем страшнее потоп.
    Но вот светило подходит еще ближе к Луне. Притяжение его сильнее земного. Впрочем, наш спутник не будет украден, если
    скорость светила слишком велика. Луна останется при нас, если только не будет пройден роковой предел Роша, при котором силы притяжения превосходят прочность горных пород. Тогда наш спутник лопнет, рассыплется на наших глазах, превратится в тучу сталкивающихся метеоритов. И десятки лет после этого на наши поля, города и села будут валиться обломки лунных гор, уродуя Землю взрывными кратерами...»
    В экземпляре, отправляемого в газету, Анатолий Борисович дописал:
    «Я еще раз повторяю, что шансы на столкновение ничтожны. Только чрезвычайная осторожность заставляет нас предупредить народ о такой возможности. Человечество проходит в эти дни серьезный экзамен. Ученые и инженеры обязаны призвать на помощь всю технику и достижения науки, чтобы предотвратить хоть и маловероятную, но все же возможную катастрофу. Я верю в человека, в его ум, его силу, в его умение преодолевать трудности. Никакой паники! Мужество и дерзание решают сегодня вопрос. Всеобщее спокойствие, люди! От вас зависит благополучие Земли...»
    Сенсационное сообщение в иностранной газете об открытии Лип- па произвело неприятное впечатление на Трегубова. Но, видимо, все рассуждения насчет кары, меча. Содома и Гоморры придумал падкий на сенсацию корреспондент. Сам Липп выступил с очень корректным и солидным сообщением. Он писал, что столкновение маловероятно. «Немезида пройдет на расстоянии 3—5 миллионов километров от Земли, точнее установить пока нельзя. Мы увидим на небе как бы вторую Луну — редкое и красивое зрелище. Перед нами удивительное явление природы, мы будем его изучать. Но беспокоиться нет оснований».
    Так написал Липп. Но странное дело: его заметка, набранная мелким шрифтом, была помещена на седьмой странице, а на первой лезли в глаза мрачные буквы грохочущих заголовков:
    ОСТАЛОСЬ 170 ДНЕЙ!
    ХВАТИТ ЛИ МЕСТА ПОД СОЛНЦЕМ?
    ГДЕ ПРОВЕДЕТЕ ВЫ ПОСЛЕДНИЕ ПОЛГОДА СВОЕЙ ЖИЗНИ?
    ОСТРОВА АНТИПОДОВ УЦЕЛЕЮТ! СПЕШИТЕ НА АНТИПОДЫ!!!
    13 декабря Анатолий Борисович вылетел в Москву в Межпланетный комитет...



    Категория: Юный техник | Добавил: admin
    Просмотров: 1456 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
    [ Регистрация | Вход ]